Вот они уже миновали центр города и вошли в пизанский квартал, где почти все дома были kurkar, местного камня, образовавшегося когда-то из крупного песка и морской гальки.
Торговец-пизанец, которому принадлежал дом, знал от Фулка, что может прийти английский рыцарь, но он не ждал его так скоро. Тем не менее он уже замел все следы, оставшиеся после неожиданного нападения слепой женщины на франка, который со всеми своими людьми ушел с час назад, унося с собой потерявшую сознание добычу.
Пизанец тоже ушел из дома, однако не мог отказать себе в желании посмотреть, что будет дальше, поэтому он спрятался на крыше дома напротив и стал ждать. Увидав Рейнера, он облегченно вздохнул, что не стоит с ним лицом к лицу. И обнаженный меч, и угрожающе лающая собака, и выражение лица самого рыцаря — все говорило о том, что он не прекратит поиски.
— …Потом я все-таки вошел в дом, сир, но Алуетт там уже не было, хотя она там была, ваша милость, я это знаю, и Зевс ее учуял. А когда мы опять вышли на улицу, то он уже не смог взять следа.
Ричард отвернулся, не в силах выдержать гневный и несчастный взгляд своего рыцаря, и почесал рыжую бороду.
— Все очень серьезно. Что ты хочешь от меня? Вряд ли ты поднял меня с постели, чтобы только пожаловаться, — сказал он, ласково взглянув на растерянного Рейнера.
Рейнер обрадовался, когда узнал, что Ричард примет его, хотя он даже не смел думать ни о чем большем. Вряд ли король согласится поддержать его.
— Я жду от вас милости, сир… Сегодня утром, когда вы пойдете провожать французского короля, я хочу обыскать его корабли.
Ричард долго молчал. Он не ожидал от своего вассала такой наглости.
— Ты всего-навсего хочешь моей поддержки, когда будешь обвинять Филиппа Капета в похищении своей нареченной? — спросил король, не повышая голоса.
Рейнер только кивнул, понимая, что просит невозможного. Подобное обвинение грозило серьезными последствиями. Например, Филипп мог забрать с собой все свои войска.
Как ни странно, Ричард не вспылил. Он чесал бороду и обдумывал сложившуюся ситуацию.
— Да, кажется, это все-таки Филипп украл ее… Ему никогда не нравилось, что его сестра выходит замуж за англичанина. А для меня это последний шанс… по крайней мере пока я не вернусь домой… утереть Филиппу нос.
Было слишком заманчиво насолить королю Франции, удовлетворив просьбу своего вассала, чтобы не воспользоваться такой возможностью.
Если Филипп и был раздражен, то не показывал этого, когда стоял на другой день в окружении крестоносцев всех национальностей, пришедших проводить его.
— Вы, милый мой, заболели, — сказал Филипп, обращаясь к Рейнеру и изображая на губах улыбку, предназначенную для толпы, тогда как в его глазах стоял могильный холод. — Ну ничего, со мной Ричард Львиное Сердце, а с ним мне нечего бояться. Помолчав немного, он добавил:
— Да, кстати, а зачем мне умыкать певичку, да еще против ее воли?.. Разве она сама не могла сделать выбор, как вы думаете? Трубадуров полдюжины на су, так стоит ли тратить столько сил всего на одну? К тому же у меня прелестная спутница, и с ней мне не нужна даже музыка, — сказал он, прижимая к себе Перонеллу и поглаживая ее затянутое в шелк плечо.
Блондинка засопела и, прильнув к королю, вызывающе поглядела на Рейнера.
Англичанин не поверил своим глазам. Обычно она смотрела на него без всякого интереса, а сейчас он уловил торжество в ее взгляде. Неужели это правда?
— Ваше величество, клянусь, у меня нет намерения порочить Францию, но я должен осмотреть корабли, чтобы удостовериться в том, что никто не прячет на одном из них мою невесту, — постаравшись не выдать своих чувств, сказал Рейнер.
— Наверно, ему просто не приходит в голову, что мадемуазель де Шеневи могла переменить свое решение, — промурлыкала Перонелла, с глумливой жалостью подпуская ему шпильку. Рейнер побелел как мел и сам не знал как удержался, чтобы не ударить любовницу Филиппа на глазах всех собравшихся. Но это бы ничего не решило… Только тогда уж Ричард не спас бы его никакими силами.
— Все возможно, — мрачно проговорил он, не глядя на торжествующую Перонеллу. — Но я хотел бы услышать это от нее самой. Ваше величество, вы позволите…
Филипп с насмешливой покорностью склонил голову.
— Прошу вас только, не задерживайте нас надолго, сэр Рейнер. Приливы, отливы, сами знаете… Он ее не нашел. В лодку спустился постаревший на много лет человек, вслед которому неслись шуточки и ругань с французских кораблей. Не видел он и одетого по-восточному человека, следившего за ним с того самого мгновения, как он вместе с Ричардом вышел из дворца. А тот с интересом смотрел и слушал, чтобы потом незаметно раствориться в толпе и вернуться к своему господину с подробным донесением.
Глава 27
Весь день Рейнер рыскал по узким улочкам Акры. Вместе с Зевсом он заглядывал во все таверны, церкви, бани, бордели, частные дома, спрашивал, у кого только можно, не видели ли его возлюбленную, и все больше нервничал и задирался по мере того, как время шло, а дело не сдвигалось с мертвой точки. Сначала он читал жалость в глазах людей, потом презрение. Слухи опережали его. Люди говорили друг другу: «Бойтесь рыжего англичанина с холодным взглядом голубых глаз и его пса… он только и ищет с кем бы ему подраться! Не удивительно, что женщина убежала от него!»
Инноценция отыскала Рейнера на крыше его дома. Был поздний вечер. Рейнер пил уже два часа, оплакивая себя, свою свадьбу, свое будущее. Из головы у него не шли слова Перонеллы: «Наверное, ему просто не приходит в голову, что мадемуазель де Шеневи могла переменить свое решение…» Черт бы ее побрал за то, что она заронила сомнение в его голову, и черт бы побрал служанку Алуетт вместе с ее проклятым письмом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93