— Ясно! — Трясогузка подтянулся. — Товарищ всенач! — Он по-приятельски толкнул Хряща. — Выручай! Пропадём без тебя!— Ну, чего, чего? — улыбнулся царёк. — Пушку притащить или пригнать бронепоезд?— Шприц нужен!Хрящ не знал, что такое шприц, но расспрашивать не стал, крикнул, как всегда, хотя мальчишки и так слышали весь разговор:— У кого шприц на примете имеется?Никто не отозвался. Потом все по привычке повернулись к Конопатому. И он тоже скорей по привычке, чем осмысленно, сказал:— У меня.— Добыть можешь?— Глаз — как шило! Могу!.. Только что это такое?Беспризорники расхохотались, а Мика объяснил, как выглядит шприц и для чего он применяется.Конопатый ещё не совсем поправился после побоев. Болело сломанное ребро. Но он не отказался от задания. Ушёл и часа через три вернулся с настоящим медицинским шприцем. БАНКЕТ Слух о том, что на станцию приехал Митряев, быстро распространился по округе. В крестьянском хозяйстве всегда есть нужда в железе, а в те годы она была особенно острой. Разрушенная войной промышленность почти ничего не давала селу.Во второй половине дня на станцию пришли деревенские ходоки.Платайс занимал светёлку в просторном доме недалеко от вокзала. Мужики разузнали, где он живёт, и всей гурьбой ввалились к нему.Не до них было Платайсу. Он видел из окна, как солдаты закончили погрузку железа и без паровоза, своими силами откатили вагон на лесную колею. Но теперь это было ни к чему. Некому воспользоваться железными листами!— Берите их хоть задаром! — в сердцах сказал он мужикам.Ходоки неодобрительно закрякали. Седой дед выступил вперёд и укоризненно посмотрел на Платайса.— Мы — не голь перекатная, господин Митряев! Мы привыкли за добро платить! Сделай милость — назови свою цену!Переговоры затягивались. Платайс думал о другом. Вспомнив о мальчишках, он повеселел и мигом закончил торг:— Приходите завтра. Вам будет выгоднее — цены понизятся!Он выпроводил озадаченных мужиков и задумался. Нет ли какого-нибудь просчёта? Не погубит ли он ребят этим заданием? Не лучше ли вообще отказаться от железа? Может быть, станцию удастся захватить силами одной диверсионной группы из санитарного эшелона?В дверь опять постучали. Пришла трактирщица окончательно согласовать меню на ужин. Он и её выпроводил довольно быстро. Из-за спешки трактирщица забыла спросить, ставить ли на стол самогон или только водку и коньяк. С этим важным для неё вопросом она прислала к Платайсу Цыгана.Мальчишку так и подмывало рассказать, как ловко они с Трясогузкой и Оло подорвали склад, какой был фейерверк над Читой, как полыхало высоченное пламя и рвались снаряды, точно красные уже штурмовали город. Но Цыган не успел похвастаться.— Мика здесь? — спросил Платайс, даже не поздоровавшись.— Здесь.— А Трясогузка?— У меня. Дрова для кухни колет.— А беспризорники?— Тут.— Где?— Вон в том лесу! — Цыган показал рукой в окно. — Там блиндаж — Трясогузка рассказывал…Платайс на листке бумаги быстро начертил небольшой план: лес с железнодорожной колеёй, почти доходившей до болота, топь с камышами и мхами, а на противоположном берегу — сопка. Между этой сопкой и тупиком колеи он провёл стрелку и вдоль неё написал: «150 метров».Выслушав Платайса, Цыган убежал, тоже забыв спросить про самогон. Пришлось вернуться.— Самогон не помешает! — сказал Платайс. — Чем больше, тем лучше.— Всем хватит! — загадочно улыбнулся мальчишка. — А вы сами пейте только самогон! — предупредил он. — Он из хлеба — полезный.— Постараюсь не пить ничего.— Самогон можно! — разрешил Цыган. — Но я вам ещё напомню перед банкетом!— Ты что-то не договариваешь? — насторожился Платайс.— Не бойтесь! Напомню! — сказал мальчишка и убежал.Он пока не хотел раскрывать свой секрет…К вечеру потеплело. Вчерашний снег растаял. Грязи прибавилось.В сумерках беспризорники вышли из блиндажа. Все — даже Хрящ. Телохранитель вынес плетёное кресло.— Сто пятьдесят метров — это триста шагов! — вслух подсчитал Малявка.— А хоть и пятьсот! — оборвал его Хрящ и приказал: — Берись! Дружно!Мальчишки, как мухи, со всех сторон облепили вагон, стоявший на рельсах.— И-и-и взяли!.. И-и взяли! — тихо командовал Трясогузка.На пятый раз вагон стронулся с места и медленно покатился к земляной подушке, в которую утыкались рельсы. Здесь путь обрывался. Дальше шёл пологий спуск к болоту, через которое и надо было проложить железную тропку.Мальчишки разбились на две группы. Одними командовал Мика. Они выгружали из вагона железо и подносили к самому берегу трясины. Другими — Трясогузка. Им предстояло самое трудное — укладывать листы поверх болота. Хрящ, как и положено всеначу, осуществлял общее руководство. По его приказу телохранитель поставил кресло на земляную подушку тупика. Царёк уселся наверху и оттуда покрикивал на мальчишек:— Чего встал — в носу зачесалось?— Не греми железом: Семёнов услышит, уши оборвёт!— А ты чего пальчик сосёшь?.. Порезал, бедненький?.. Бегом, бегом — заживёт!Его уже не очень-то слушали. Все понимали, что главные среди них— Мика и Трясогузка.У края болота дело шло быстро. Железная тропка, нацеленная на черневшую за болотом сопку, все дальше уходила от прибрежных деревьев.Вскоре работать стало труднее. Грязная жижа продавливалась и наползала на железные листы. Пришлось укладывать на мох по два листа — один вдоль, а на него — второй, поперёк. И опять работа оживилась. Глухо похрустывало под ногами железо, булькало и чавкало болото.Чтобы не ходить взад-вперёд по зыбкой железной тропке, мальчишки устроили конвейерную передачу. Трясогузка сам укладывал листы под ноги, постепенно удаляясь от берега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66