Цыган подбежал к снаряду, подпрыгнул, ухватился за перекладину, крутанул «солнце» и мягко приземлился на подушку из опилок. А крики за цирком все усиливались. Мальчишка нырнул под брезентовую стенку, очутился перед сараем слона и невольно рассмеялся. У открытой двери метались люди. Они подскакивали, приседали, кидались в сторону, увертываясь от вылетавших из сарая предметов. Кто-то с силой выбрасывал оттуда то табурет, то фонарь, то буханку хлеба. Красной картечью вылетела из сарая и рассыпалась по земле морковь. Затем из двери показался хобот и два бивня. Слон грозно протрубил. Люди отскочили ещё дальше. А Цыган не испугался. Он смотрел на слона и не верил глазам. Но ошибки быть не могло. Один бивень прямой, чуть загнутый кверху, а второй отогнут не вверх, а влево, и на нем — глубокая, заметная издали чёрная зазубрина.— Оло! — крикнул Цыган. — Оло! Голубчик!Слон перестал реветь, скосил злые маленькие глаза на мальчишку, пошевелил ушами и протянул к нему хобот.— Оло! Слонище-дружище! — ласково приговаривал Цыган, приближаясь к слону. — Ну, узнай меня! Узнай!Слон дотронулся до его плеча, скользнул по шее, по волосам, а потом обвил за плечи и подтянул к себе.Цыган слышал, как ахнули сзади.— Не бойтесь! — крикнул он и, подобрав валявшуюся под ногами буханку хлеба, подал её слону. — Ешь, Оло! Ешь!.. Что ты расшумелся?Буханка исчезла во рту у слона.— Узнал! — обрадовался Цыган и прижался щекой к хоботу. — А папку моего помнишь, Оло? А мамку?Слон приподнял мальчонку хоботом и покачал его из стороны в сторону, издавая дружелюбное урчанье.Трое мужчин стояли поодаль и с удивлением и страхом следили за этой сценой. Дрессировщик — бритоголовый человек в ермолке пожал плечами.— Чертовщина какая-то!Фельдшер снял пенсне, поморгал красными подслеповатыми глазами и рассудительно произнёс:— Вы же видите — цыган. У них особый дар на животных. Они, как вы знаете, могут любую дикую лошадь образумить. Язык, вероятно, знают или некий подходец имеют, который позволяет им…Третий мужчина — владелец цирка — прервал эти рассуждения.— Не теряйте время! — сказал он, — Мальчик! Ты поласкай его пока! Поласкай!Фельдшер засуетился. Схватил буханку, надрезал её ножом и насыпал из пакетика большую дозу снотворного. Фельдшер рассчитывал, что Оло, проглотив с хлебом этот порошок, станет на какое-то время вялым, безразличным и позволит наложить на больную ногу пластырь с лекарством.Но перехитрить слона не удалось. Он взял буханку и закинул её за сарай. Цыган расхохотался.— Заработать хочешь? — спросил у него хозяин цирка.— Для Оло могу и бесплатно!— Дайте ему! — приказал хозяин, и фельдшер отдал Цыгану пакетик с порошком, нож и новую буханку хлеба.Мальчишка подумал, понюхал порошок и отказался.— Отравится ещё!— Это всего лишь снотворное! — пояснил фельдшер.— Я и без него справлюсь!Тогда фельдшер принёс большой кусок холста, покрытый толстым слоем мази.— Этот пластырь надо приклеить к задней ноге. У него там рана.Цыган отбросил нож, пакетик со снотворным порошком сунул в карман, буханку хлеба отправил в рот Оло и, взяв пластырь, наклонился и полез слону под брюхо. Оло протянул за ним хобот, но не остановил, только похлопал по спине, точно хотел предупредить, чтобы он не сделал больно.Оло стоял в дверях. Задняя половина туловища находилась в сарае, и мужчины не видели, что делает Цыган. Они слышали только, как он сочувственно приговаривал:— Ой, какая болячка!.. Но ничего, слонище-дружище, потерпи! Заживет! Вот та-ак!.. Потерпи ещё немножечко.И Оло терпел, хлопал ушами-лопухами и ни разу не двинул ни одной ногой. Когда Цыган закончил перевязку и вышел из сарая, слон опять обнял его хоботом.— Ап, Оло! Aп! — попросил мальчишка, и Оло послушно усадил его к себе на спину.Хозяин с нескрываемым пренебрежением взглянул на дрессировщика, произнёс: «М-да-а!» — и сказал Цыгану:— Слушай, парень! Оставайся у меня в цирке! Не обижу.— Остался бы! — Цыган вздохнул с искренним сожалением. — Не могу… Работаю в другом месте.— У меня лучше будет!— Не могу! — повторил мальчишка. — А где старый дрессировщик?— Ты его знал? — удивился хозяин.— Нет! — соврал Цыган. — Просто вижу, что этот не того!..— Ну-ну! — прикрикнул человек в ермолке. — Поговори мне!— И поговорю! — не испугался Цыган. — Довёл слона!.. Тебя бы самого на цепь посадить надо! И чтобы она тёрла тебе ноги днём и ночью!Человек в ермолке схватил палку с крючком и колючкой на конце — с этой палкой он выводил Оло на манеж — и замахнулся на мальчишку. Но слон так свирепо махнул головой, что дрессировщик отскочил.Цыган, как с горки, съехал вниз по слоновьему хоботу и с достоинством сказал хозяину:— Нужно будет — позовёшь. Меня в трактире найти можно.Он ушёл, а Оло долго трубил — звал своего маленького друга.С какой бы радостью вернулся мальчишка в цирк и остался бы в нем навсегда! Надоели ему грязные тарелки и пьяные голоса. Опротивел запах трактира. Но Цыган знал: если будет нужно, он не уйдёт из трактира до самой старости, до смерти.Задумавшись, он шёл посередине улицы и не услышал приближающегося цокота лошадиных копыт.— Посторонись! — крикнул Карпыч.Цыган отскочил к забору и пропустил коляску. Платайс поднял руку в лайковой перчатке и погрозил ему пальцем. «Не ушёл! — подумал Платайс. — Наверно, и Мика с беспризорниками ещё в Чите…»— Ему никак нельзя, — тихо, не оборачиваясь к седоку, сказал Карпыч, продолжая начатый до встречи с Цыганом разговор. — Он — телеграф твой! Сгинет по дурному случаю — и конец, однако! До партизан без него не достучишься! Ни ты, ни я ходов к ним не имеем… С этой бухалкой мне в самый раз идти будет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66