Перебежав улицу, он предстал перед командиром. Его можно было не спрашивать ни о чем: Цыган широко улыбался и победно потряхивал пустыми мешками.— Ну и долбанёт! — сказал он. — Феерический каскад индусского факира!— А флаг? — спросил Трясогузка.— Туда же — в трубу опустил!.. Смотрите, что ещё я принёс! — Цыган показал влажный от клея листок бумаги. — Женщина к забору пришлепнула.Трясогузка взял листок, на котором было что-то напечатано, и передал Мике.— В штабе разберёмся!.. БУНТ Весело потрескивала печка. Толстая стеариновая свеча стояла на большом ящике, вокруг которого сидела вся армия. Мика читал снятый с забора листок.— «Трудовая Сибирь обливается кровью. Но чаша народного терпения переполнилась. Дни Колчака сочтены! Над белогвардейцами занесён карающий меч пролетариата.Приближается первомайский праздник. Большевики-ленинцы призывают всех, кому дороги завоевания революции, отдать свои силы на борьбу с кровавой диктатурой «омского правителя».Мика придвинул листовку к Трясогузке и сказал:— Вот они — кавычки! А ты спорил!— Где?— Омский правитель в кавычках, потому что никакой он не правитель, как и ты — не птица трясогузка!— Ты что, меня с Колчаком равняешь?Трясогузка вскочил от возмущения и больно ударился коленом об угол ящика. Свеча упала и погасла.— Да я тебя!.. — зло закричал он.— Бей! Я все равно по правилам писать буду! — тоже закричал Мика.Наступила тишина. Лишь потрескивала печка. Причудливые отсветы огня прыгали по стенам и потолку подвала.— Это что же, бунт? — не предвещающим добра голосом спросил Трясогузка. — Против командира?— Не против командира, а против кулаков! — смело ответил Мика.— А чем вас учить, как не кулаками?— Учить? — переспросил Мика. — Ты бы хоть азбуку осилил, а уж потом других учил!Начальник штаба затронул самое больное место командира. Трясогузка стеснялся своей неграмотности. Когда ему напоминали об этом, он не обижался, а искренне сожалел, что не умел читать и писать.— А ты взял бы да научил меня! — без прежней угрозы сказал Трясогузка.— Я и учил! — отозвался Мика.Он действительно несколько раз повторил с Трясогузкой все буквы от а до я, но командир запомнил одни гласные.— Плохо, значит, учил! — буркнул Трясогузка.— Как умел! — ответил Мика. — Не по-твоему!— Мог бы и по-моему! Оно бы, может, лучше было!— Так давай! — воскликнул Мика. — Цыган, зажги свечу!Вспыхнул огонёк. Не ожидавший такого поворота командир испытующе посмотрел на Мику — шутит или не шутит. Начальник штаба был серьёзен.— Садись! — сказал он Трясогузке и встал рядом с ним. — Повторяй за мной: а, б, в, г, д.— А-а, бе, — начал Трясогузка:— Ты не коза, блеять не надо! — нравоучительно произнёс Мика и дал командиру подзатыльник.Удар был слабый. Но и это чисто символическое наказание подействовало на Трясогузку ошеломляюще.Цыган отбежал в дальний угол, зарылся в солому, заткнул рот шапкой и трясся от беззвучного смеха.— Повторяй по пять букв! — снова потребовал Мика. — А, б, в, г, д.На этот раз Трясогузка произнёс все пять букв правильно. Так ученик и учитель благополучно добрались до буквы р. Тут опять командир ошибся.— Ры, — произнёс он.Слушать надо, а не рыкать! — сказал Мика и дал Трясогузке затрещину.Цыгана прорвало. Он катался по соломе и хохотал на весь штаб.Трясогузка медленно поднялся и сверху вниз глянул на маленького, тщедушного начальника штаба — сейчас раздавит! Но Мика, не дрогнув, выдержал его взгляд.Цыган перестал хохотать. Было не до смеха — могла начаться настоящая драка. «Если ударит, — подумал он, — буду защищать Мику!»Трясогузка быстро вскипал, быстро и успокаивался. Урок не кончился дракой. Командир отступил, но с честью.— Некогда сейчас азбукой заниматься! — сказал он. — Доучим в другой раз… Спать ложитесь!Он улёгся первый.Гроза миновала, но след оставила. В штабе стало как-то тоскливо. Каждый чувствовал себя виноватым. Даже Цыган. «И зачем я ржал, как лошадь! — думал он. — Из-за меня они поссорились ещё больше!» Переживал и Мика. Чуткий и отзывчивый, он не мог не понять, что крепко обидел командира. Когда Мика получал подзатыльник — это было очень неприятно. А каково командиру? Да ещё в присутствии всей армии? И за что? За то, что командир не знает азбуки! Тут можно провалиться сквозь землю!Молча сидели Цыган и Мика у ящика со свечой и переглядывались. «Помириться бы! — говорили их глаза. — Не так уж плох наш командир, чтобы устраивать бунт!»Цыган вспомнил ботинки, которые выдал ему Трясогузка. А Мика — шёлковую рубашку. Трясогузка не взял её себе! И только ли в рубашке дело?..— Эй! Начальник штаба! — грубовато произнёс Трясогузка.— Да! — с готовностью откликнулся Мика, и ему показалось, что в подвале потеплело и посветлело.— Ну-ка, разъясни! — продолжал командир. — Там, в листовке, есть два слова: большевики и ленинцы. А мы кто — ленинцы или большевики?— Конечно, ленинцы!.. Нас всего трое; когда станет больше, будем большевиками!— Почему трое? — возразил Трясогузка. — А кто эту листовку приклеил? Значит, нас больше, только мы не знаем всех, кто за красных стоит. Может, нас в городе тысяча!— Правильно! — поддержал командира Цыган. — Выходит, мы и ленинцы и большевики!— Я тоже так думаю! — важно сказал Трясогузка. — И ещё ответь… Там про праздник написано. Когда он будет?— Первого мая, — уверенно произнёс Мика.— Это я сам знаю! А первое когда будет?— Сейчас скажу! — Мика подумал и сам задал вопрос: — Какое сегодня число?— Знал бы, — тебя не спрашивал. Считать я умею!Цыган тоже не помнил, какое было число.— Узнать завтра! — приказал Трясогузка. — Надо к празднику что-нибудь сообразить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66