Пора бы уже!.. Они давно должны были выдвинуть какие-то требования. Но теперь Гарнет была довольна, что пришла сюда, хотя бы назло этой блондинке.
Может быть, она тоже участвует в заговоре? Как и та безносая баба? Гарнет прикрыла глаза. Ужасно чувствовать, как тебя обхватывает паранойя, настоящее унижение.
— Но наши кандидаты уже утверждены, — возразил председатель собрания, высокий худосочный юноша, выполнявший в Товариществе мелкие поручения по печати, — и списки разосланы по всей стране!
Гарнет отвлеклась от идеи заговора. Она подняла руку.
— Я не вижу причин для принципиальных разногласий, — сказала она. — Ежегодно мы выбираем шесть новых членов правления. Они работают три года. — Гарнет замолчала, горло перехватило из-за острого приступа боли в спине. — Три года, а потом переизбираются. Это обычный порядок вещей. Я не вижу в этом никаких привилегий — скорее это обязательство, принимаемое на себя людьми, озабоченными проблемами образования, такими людьми, как мистер Ричардс.
— Я не собиралась подвергать сомнению искренность намерений мистера Ричардса, — заявила блондинка с низким голосом, — просто я считаю, что шумиха вокруг его похищения наносит ущерб репутации Товарищества. К руководству мы предъявляем повышенные требования, и...
— Имоджин, — робко вмешался председатель, — вы немного забегаете вперед.
— В смысле, вы полагаете, что Ричардса прикончат и избавят нас от этических затруднений?
Гарнет наконец вспомнила, кто она такая. Очень могущественная леди-издательница, которой председатель готов ботинки лизать. Еще острее чувствуя боль за Чарли, Гарнет решила бороться за него до конца. Она взвесила свои шансы. С больной спиной или нет, с латентной шизофренией или нет, она обязана защищать Чарли. Сейчас для этого существовал единственный путь — уклончивый.
— Видимо, это вопрос личностный. Считаю, что следует отложить принятие решения на месяц.
— Уже второй, — заметил кто-то в зале.
— А по истечении месяца? — требовательно поинтересовалась Имоджин.
— По истечении месяца, — промямлил председатель, — мы будем знать больше о... э... судьбе мистера Ричардса. Все довольны?
Предложение прошло. Гарнет села и проанализировала свой временный успех. Ужасно было чувствовать себя полуживым инвалидом, одержимым манией преследования. Когда-нибудь, когда ей удастся заполучить назад Чарли, они оба сбегут — в такой уголок земли, где всегда сияет солнце, и каждый любит каждого, и...
Когда она заполучит Чарли назад.
Глава 63
Похищения не относятся к категории преступлений, требующих высокой квалификации. Жертвами похищений могут быть самые разные люди. Но похитители все на одно лицо: жадные, бесчувственные твари, наделенные даром речи — единственным признаком принадлежности к человеческой расе.
Похищения совершаются по разным причинам — ради денег, по политическим, по деловым соображениям. Жестокое обращение с жертвой — норма. Маленькие дети, старики, беременные женщины сидят на цепи, под открытым небом, среди собственных экскрементов. Торговля за выкуп часто затягивается; если похитители исламисты — на годы. Профессиональные похитители, в особенности мусульманские террористы и другие истинно верующие, безразличны к страданиям и смерти. Они часто продолжают тянуть деньги из несчастных родственников уже после того, как прикончили свою жертву. В Южной Италии эти «люди чести» находятся под защитой ндрангетты, имеющей отделения в Австралии, Канаде и Бруклине.
Калабрийцы предпочитают работать там, где местные представители закона подкуплены. Предпочтительней всего дома, в острокриминальном болоте Южной Италии. Вашингтон — другое дело. Даже калабрийцы поостерегутся затевать похищение при такой высокой степени риска. По крайней мере, не за любые деньги. Через два дня после похищения Чарли Ричардса Пино и Мимо заподозрили, что откусили больше, чем сумеют проглотить.
Синьор Томазо, приехавший в Локри специально, чтобы предложить им работу, больше не появлялся. Помощник синьора Томазо, говоривший с сильным иностранным акцентом, заказал им номер в мотеле в Бови, штат Мэриленд, и снабдил их фотографиями Чарли, сведениями о его передвижениях, билетами на рейс «Алиталии» и пятью тысячами долларов в подержанных банкнотах. Позже приятелям сказали, что он — английский лорд.
Они догадывались, что синьора Томазо зовут вовсе не Томазо. Это не имело никакого значения, потому что Пино и Мимо тоже звали не Пино и Мимо. Беспокойство у них вызывали совсем другие обстоятельства.
Во-первых, из своего номера в мотеле они дважды звонили по условленному номеру телефона, и оба раза отвечал человек, отлично владеющий североитальянским диалектом, как диктор новостей РАИ, но говоривший с легким китайским акцентом. Пино и Мимо знали, что такое китайский акцент, потому что совсем недавно по тому же РАИ смотрели старые фильмы про Фу Манчу.
Во-вторых, очень скоро они смертельно заскучали. Чарли, связанный, с кляпом во рту, был спрятан в шкафу в их номере.
— Придется его убить, — проворчал Пино.
Они заказали в номер пиццу и съели, разрезая на куски складными бритвами.
— Дадим еще день этому Томазо, — буркнул Мимо. — Пицца паршивая.
— Кончай трепаться. — Пино немного пожевал. — Только до ночи. Тут есть озеро. Найдут его, когда приплывет на ту сторону.
— Томазо или английский милорд задолжали нам еще пять тысяч, — напомнил Мимо. — Если пришьем его, денег не видать.
— Этот проклятый город. — Пино передернул плечами, рыгнул, кашлянул, плюнул. — Как ты получишь еще пять тысяч монет, если не знаешь, кто такой Томазо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168