— Но это правда. Меня предупреждали братья, миссис Эйлер. Ну, и Винс не дает мне в этом усомниться. Если я...
— Просто Эйлин. Можно мне называть вас Ленора?
— Конечно. Эйлин — ирландское имя, верно?
— Эйлин Хигарти. Как, достаточно по-ирландски звучит на ваш вкус?
Ленора задумчиво прищурилась.
— Минуточку... Как раз вчера в «Таймс»... Верно? В недельном обозрении... Я права? Вы знаменитость?
— А вы часто читаете «Санди таймс»?
Бледные щеки Леноры вспыхнули румянцем.
— Только о развлечениях и недельное обозрение... — Живость исчезла с ее лица. — Эйлин, он свихнулся на этом. Он на двадцать лет старше меня, понимаете? Он считает, сейчас — или никогда.
— Старина Баз говорит, что у вас все в порядке. Остается только один вариант...
Ленора медленно покачала головой, прежде чем Эйлин успела закончить фразу.
— Если я попрошу Винса обратиться к доктору, он свернет мне челюсть набок.
Сочный рот Леноры сжался, полные губы плотно сомкнулись.
— Он когда-нибудь поднимал руку на вас? — спросила Эйлин.
Ленора молчала, но ее глаза достаточно красноречиво ответили на вопрос. Она отхлебнула кофе.
— Ладно, — вздохнула Эйлин. — Сколько у вас времени, чтобы как-то вывернуться из этого?
Ленора промокнула губы салфеткой.
— Думаю, если я не забеременею до Рождества — все. Занавес.
— Вы можете обратиться к адвокату, сделать заявление и попросить полицейскую охрану. Я могу все организовать для вас сегодня еще до конца дня.
Ленора снова протестующе покачала головой, не дослушав до конца.
— Вы не понимаете, в каком мире я живу, Эйлин. Если я сунусь к копам, от меня отречется моя собственная семья, мои родные братья. Мы никогда не обращаемся к полицейским. Никогда.
— И вы позволяете им всем затолкать вас в могилу, так, что ли?
Ленора задумчиво прожевала кусочек булочки, подбирая слова. Потом ответила:
— Мы из разных миров, понимаете, Эйлин? У вас есть закон и все такое. Я — другое дело.
— Ленора, вы не правы. Мы живем в одном и том же мире, поверьте.
Ленора пожала плечами.
— Это мне не поможет.
— А что, если я признаюсь вам, что взялась сейчас за самое серьезное дело в моей практике и оно связано с деятельностью компании под названием «Риччи-энтертэйнмент»?
Удивленное молчание повисло в кофейне. Через несколько секунд оно было нарушено шипением кофеварки. Потом мимо окон прогрохотал городской автобус в облаке выхлопных газов.
На гладкой переносице Леноры между большими темными глазами слегка наметилась морщинка.
— Вы хотите прищемить хвост Винсу?..
— Не совсем так. Просто никто не должен ставить себя выше закона, — объяснила Эйлин. — На суд можно вызвать каждого. В том числе и мужа, угрожающего своей жене.
— И вы надеетесь притащить в зал суда Винсента Дж. Риччи?..
— Если получится.
Очаровательная улыбка осветила лицо Леноры.
— Господи, Эйлин, я вам верю! Но мне-то чем это поможет?
Эйлин положила свою ладонь на ее руку.
— Возможно, мы сумеем поддержать друг друга.
— Вы хотите, чтобы я помогла вам упечь за решетку Винса? Несмотря на всех его холуев? — Улыбка Леноры стала шире. — Но как?..
Эйлин погладила ее руку.
— Это самое меньшее, чего он заслуживает, отказываясь сделать анализ спермы.
Около кофейни притормозило такси, впритирку к нему — второе. Оба шофера вылезли из машин на плавящийся асфальт и начали вопить друг на друга.
* * *
Отдел благотворительности «Ричланд-бэнк и Траст К°» располагался не в гладком веретене Ричланд-Тауэр, а в средней части здания корпорации, выходившей на Тридцать четвертую улицу. Этот район под наступлением издательской промышленности Нью-Йорка заполнился объектами первейшей общественной необходимости — шикарными ресторанами.
В прошлом Чарли начинал с того, что прибирал к рукам небольшие банки с бестолковыми управляющими. Но «Ричланд-холдингз» поначалу не завоевал большой известности в этом городе огромных банков. Кто-то из специалистов по связям с общественностью предложил изменить политику всего дела, переориентироваться не на опекунство в отношении клиента, а на извлечение максимальной прибыли в его интересах. И сделать достоянием общественности новую стратегию банка.
В течение нескольких лет «Ричланд-холдингз» так развернулся, что потребовался «менеджер по благотворительности». Приставка «и. о.» позволяла Гарнет в любой момент уйти, если не удавалось добиться своего. А в ее практике это случалось редко. Когда в одном забеге участвовали экология и прибыль, фаворита угадать было легко.
По крайней мере, так обстояло дело до ее встречи с Чарли. Гарнет всегда понимала, что ее внешность проказливого эльфа немного противоречит солидному фасаду учреждения — внешность обманчиво инфантильная и в то же время зрелая. А стареющих мужчин обычно тянет к юным телам со слабым умишком.
У Гарнет был тот тип красоты, который выигрывает перед зрителями или объективом. При сокращении дистанции мужчины по большей части впадали в растерянность и исчезали. Но не Чарли, только не Чарли. Он тоже был по-своему экзотичен — своей добропорядочностью, благонамеренностью. И загадочностью родовых линий. Все это разожгло в Гарнет такой интерес, что она сама удивилась.
Преуспевающие мужчины, вступая в средний возраст, часто любят поговорить о том, что хотят изменить жизнь. Что-то в этом роде она слышала и от богача, предоставившего ей этот дом на реке. Но на такой крутой, эксцентричный перелом был способен только Чарли.
— Нам потребуются десятилетия, — увлеченно говорил он, размахивая руками. — Избиратели настолько невежественны, что трудно даже определить, насколько мало они знают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168