— Ни один студент не знает, что такое экватор и где он находится. А также что такое Общий рынок. И Солнечная система. И сифилис. И кто такая Лилиан Гиш.
— Понимаю. Жуткое потрясение. Подтверждаются твои худшие опасения.
— Прекрати, Уинфилд. С меня хватит стычки с Чио. Господи, я просто труба, по которой кровавые деньги Риччи перекачиваются в «Ричланд-холдингз». Я решил избавиться от этих денет и готов заплатить за это. Только бы не сорваться с поводка. Господи, как я этого хочу.
— Но Чио никогда не поймет, почему ты этого хочешь.
Чарли обреченно покачал головой Он едва надкусил свой бутерброд.
— Это все равно что просить рыбу описать воду. — Он так безрадостно хмыкнул, что проходившие мимо двое мужчин, высокий и коротышка, с любопытством посмотрели на него. — Это просто нечестно, Уинфилд.
Всю жизнь я обязан был сохранять свой безупречный имидж. Этой цели было подчинено все — образование, брак. Даже дети. Время, которое я мог провести с вами, оказалось украденным бизнесом. — Он умолк, потом заговорил снова: — Чио оскорблен тем, что я веду себя в соответствии с тем, как выгляжу. В соответствии с тем, какой я есть.
— По воскресеньям ты обычно был с нами, — сказала Уинфилд. — Помню, как мы вместе навещали дедушку. Послушай, ни к чему этот обреченный вид. Встряхнись, приди в себя. С чего ты взял, что Чио непобедим?
— Разве нет? — Он оборвал себя на полуслове, чтобы не рассказать, как умер кузен Пино. Не стоит напрасно пугать девочку. — Да, наш Чио — просто уютный старенький ворчун.
Уинфилд криво усмехнулась.
— Старенький ворчун, но такой раздражительный, что может прихлопнуть сгоряча шофера, чтобы преподать племянникам урок...
— Уинфилд, ты знала?..
— ...а кое-кто из племянников успел позаботиться о лицензии на ношение оружия — меча Парсифаля. Послушай, я на твоей стороне. Болею за тебя, ясно? Так что, если ты уже заказал знамена — обещаю отдавать салют при каждом случае. Но ты забегаешь вперед. Не нужно торопиться.
— Гарнет тоже так считает. — Он тяжело вздохнул. — А Стефи вообще... против. Вы, женщины, не понимаете, что единственный способ справиться с Чио — это налететь неожиданно и спутать ему ноги, как телку под тавро.
— Три ведьмы машут у тебя перед носом красным фонарем. Жми на тормоза.
— Чио сочтет это проявлением слабости.
— Какое невезение — уродиться мутантом, — хладнокровно заметила Уинфилд. — Ты движешься по одноколейке. Теперь вам с Чио не разойтись, пока один из вас...
— Договаривай.
Но она больше не доверяла своему голосу, его обычным холодным переливам. Она углубилась в свой завтрак и начала яростно жевать. Обоим было ясно, что договаривать не стоит.
Высокий мужчина и коротышка выбрали себе скамейку. Аппарат с гелием для воздушных шариков издавал истошные вопли, как душа, изгнанная с небес. Нос Кохен мрачно ел свою порцию колбасок, посыпанных скользкими кружками лука.
Кохен был слишком молод, чтобы помнить какие-нибудь другие роли Гэри Купера, кроме последних, вроде шерифа из «Высокого полдня». Поразительное сходство с прославленным актером наложило отпечаток не только на манеры, стиль поведения Кохена, но и на образ его мыслей.
Если когда-нибудь придется уйти из ФБР, обещал себе Кохен в минуты отчаяния, он напишет мемуары — что-нибудь вроде «Я был единственным евреем в ФБР» — и попробует издать их. На самом деле, в ФБР работал еще один еврей, и именно в его обществе Кохен собирался приступить к ленчу.
Спутника Кохена звали Гордон Стюарт — вернее, такими были его имя и фамилия; второе имя он просто опустил. Внешне коренастый, приземистый Гордон напоминал итальянца, обеспечивая этим себе высокую степень доверительности в уличных разговорах.
— Это не от Натана, — заявил он, прожевав кусок колбаски. — Они вообще не говяжьи, черт их возьми.
— Снова поражение, — трагическим тоном произнес Нос, подражая Куперу в тяжелую минуту, когда население маленького городка отказывается помочь шерифу в преследовании очень нехорошего человека. — А мне приходится все еще мучить ж... из-за умненького малыша, который трепанулся про госбюджет на семинаре. Гос-споди, директор семинара клялся, что все записано на видео и с идентификационной карточкой и фотографиями не будет никаких проблем.
— А записи нет. — Гордон вгрызся во вторую некондиционную колбаску.
— Неисправность, говорит Годдард. И сам он слишком занят, чтобы разобраться в этом безобразии. Это что, моя вина?
— Конечно, нет, Нос.
— У меня есть имя. Не называй меня так.
— Ладно, Ноа.
Они молча жевали колбаски. Потом Нос произнес, стараясь, чтобы его слова не звучали горько:
— Когда наконец в бюро поймут, что евреи изобрели организованную преступность? Такие, как мы с тобой, впитывают это с молоком матери.
— Как это — изобрели? А итальяшки? Ты про мафию не забыл случайно?
— Макаронники? Да они понятия не имели ни о чем, кроме как дубасить друг друга по головам, пока не устанешь. Понадобились Мейер Лански, и Длинный Цвиллмэн, и Датчанин Шульц, чтобы они сообразили, как действовать сообща. Если б не Мейер, они бы до сих пор караулили друг друга в кустах.
— А с помощью Мейера овладели миром, да?
— По крайней мере, фирмой «Лютьен, Ван Курв и Арматрэйдинг».
— Не болтай глупости, Нос... извини, Ноа.
— Ничего, коротышка. — Кохен выпятил челюсть на манер Гэри Купера — немного криво, но твердо. — Я нутром чую, мальчишка — из какой-то семьи. Поэтому и видео отказало. Я чувствую, что потянул за ниточку. Теперь нужно одно — убедить в этом Саггса, моего начальника.
Гордон скатал в тугой ком промасленные обрывки бумаги и длинным хуком отправил в мусорный контейнер в десяти шагах от скамейки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168