— Кевин побарабанил пальцами по подлокотнику. — Как насчет кофе?
Керри встал.
— Сейчас сварю.
— Все готово. Я приехал полчаса назад.
— Ловкий ты парень. — Керри выглянул в окно. — Смотри, Санта-Клаус за работой. Ты на Рождество?
— Не знаю. Ты сможешь проскочить со мной на уик-энд на остров? Хочется побыть с ма. На случай, если я не смогу задержаться до Рождества.
— Ей это было бы кстати, — согласился Керри.
Они молча спустились на кухню. Кевин налил в две кружки дымящегося кофе, и они сели, каждый за свой стол, лицом друг к другу.
— Смотри, классическая диспозиция — мистер Плохой против мистера Хорошего. — Керри отхлебнул из кружки. — Интересно, откуда Чио Итало знает, отправляя тебя сражаться с драконами, что мы не поменялись местами?
— Вариант проверки: выдается парное задание. Тот, кто справитсй без «тинкмэна», — ты. — Кевин помолчал. — Но если нужно узнать, что затевает Шан Лао, посылают меня.
— Никто не знает, что затевает Шан, — сказал Керри. — Чарли говорит... — Он умолк и бросил на брата косой взгляд. — Слышал, что случилось с Чарли и его любимой индианкой? У него сейчас веселая жизнь. Леди в больнице — ожоги третьей степени, пересадка кожи, круглосуточное дежурство, питание через капельницу... Чарли просидел у ее койки до холодов.
Кевин пристально смотрел на брата.
— Понятно.
— Думаешь, Чио отвалил кусок газовой компании? — спросил Керри безразличным тоном, скрывая внутреннее напряжение.
— А как ты думаешь, сколько на этой планете парней, способных устроить добротный, старомодный взрыв газовой плиты?
— Я в восторге от нотки восхищения в твоем голосе. Может, знаешь ниточку к этому взрыву? Или к тому, что случалось с Уинфилд? Ее чуть не подстрелили.
Кевин кивнул.
— Шмулка Рубин.
— Шмулка что?..
— Этого парня вытащили из советского ГУЛАГа еще до гласности. Ходит всегда в берете. Работает по контрактам Винса в Манхэттене. Он, конечно, сначала вырезал круг в стекле своим «ингрэмом»?
— Господи, почерк дизайнера, торговая марка и так далее. — Керри издал странный мяукающий звук, выражающий не то боль, не то покорность. — Семья слишком разрослась, Кев. Чарли говорит, у нас на шее слишком много заложников.
— Что он имеет в виду?
Керри начал загибать пальцы на руке.
— Одна дочка Чарли оказывается под прицелом, когда Винсов Кошер-ностра открывает огонь. Вторая — на крючке у единственного сына желтого дьявола... Я не говорил тебе? Банни вынашивает первого внука Шан Лао. Если бы это было в его силах, Чарли обеспечил бы ей пожизненный запас противозачаточных ретроспективного действия. Представляешь — родители глотают по таблетке, и ребенок... исчезает.
Кевин расхохотался.
— Такая штука здорово пригодилась бы, когда мы с тобой решили появиться на свет.
Повисло молчание. Братья когда-то условились не говорить о своем загадочном отце, но это не значит, что они о нем не думали. Керри встал и подошел к кухонной двери, выходившей в сад.
— Он всегда был для меня пустым местом, — сказал Керри, позволив себе на этот раз зайти дальше, чем обычно, в своих догадках. — Я его немного побаивался, вот и все. Сейчас он хочет все изменить. Всю жизнь он только получал. Сейчас хочет жить, отдавая. Никто не позволит ему уйти далеко с такими мыслями. В особенности Чио.
Кевин громко хмыкнул.
— Но кто выгадает от потрясающей затеи Эль Профессоре, ты?
— Говори за себя! Никто не выгадает. — Кевин хотел что-то сказать, но Керри продолжал: — Если взрыв был организован для того, чтобы взять Чарли на короткий поводок, — затея провалилась. Ты знаешь, что такое сицилийская testa dura — чем больше по ней бьют, тем она упрямей.
— Чио решил послать меня на Филиппины. — Кевин тяжело вздохнул. — Я бы с удовольствием побыл дома на Рождество.
— А что там, на Филиппинах?
— Для тебя — ничего, Кер. Это между мной, Винсом и Итало.
Керри искусно передразнил вздох брата.
— Говорят, Филиппины — это супер... Кев! — внезапно оживился Керри. — Кев, послушай. Я говорил только что — помнишь? — Как Итало отличит, кого из нас он посылает?
Кевин некоторое время сидел неподвижно.
— Как? Да никак! В жизни не разберется. Только ма знает об этом, — добавил он, прикоснувшись к левому глазу. — Но она никому не говорила.
Оба задумались.
Глава 25
Возвращение к нормальной жизни? Долгое время для нее этот вопрос не существовал. Прогнозы докторов относительно ее будущего никогда не начинались с «Уверен, что...» — всегда только «Можно надеяться...». Это была одна долгая, бессонная ночь, окутанная неизвестностью. Из-за швов на лице ее глаза закрывала повязка, но сможет ли она видеть, когда повязку снимут, врачи не знали. Зрения у нее пока не было. И осязания тоже — обе руки замотаны бинтами и привязаны к лубкам. Не было ни обоняния, ни вкуса. Четыре окошка в мир из пяти захлопнулись. Единственная лазейка — слух. Люди обращались к ней, но ответить она не могла. И даже те, кто хотел подбодрить ее, замолкали. Даже Чарли.
Чарли. Гарнет знала, что он рядом. Раздавался его голос — ровно, спокойно. Он был последней ниточкой между ней и небом. Голос бывал веселым или грустным, бодрым или подавленным. Чарли был всем ее миром.
Возвращение Чарли в обычную жизнь — другое дело. Первые две недели после взрыва он искренне радовался гестаповскому режиму ожогового отделения, непреодолимому для репортеров, стервятников с TV и его родственников. Сюда пускали только его, полицейских и пожарного инспектора. Чарли видел рапорт, в котором говорилось, что взрыв на кухне — обыкновенный несчастный случай. Почему они так решили — непонятно. Гарнет не могла ничего рассказать, а Чарли не присутствовал при взрыве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168