— Я спала, Винс. Ну, как тебе Багамы?
Последовала пауза. Ленора как наяву представила себе Винса, подмигивающего милашке, которая сегодня делит с ним постель. Наверное, мясистая, сиськи размером с «фольксваген».
— Влажность здесь ужасная, чуть не сто процентов. Завтра прилетаю.
— Буду ждать, — Она подавила зевок. — Пока.
Повесив трубку, она молча смотрела на телефон. Ей казалось, что еще одна ниточка вплелась в ткань предательства. Но, Господи, ставка слишком высока, чтобы остановиться на полдороге.
* * *
Баз Эйлер не был толстым, но обнаруживал склонность к полноте. Его завтрак обычно состоял из чашки черного кофе без сахара и двух крекеров из банки с надписью «Здоровая пища». Сегодня, сделав скидку на ужасное самочувствие, он добавил к обычному меню апельсин.
Сидя за столом в затрапезном клетчатом халате, он пытался разрезать скользкий апельсин на маленькие кусочки. Из-за похмелья его ловкие пальцы хирурга были неуклюжими, непослушными. Он, отец знаменитой Секции Эйлера, не мог справиться с паршивым апельсином!
— Ты уверена, что серединка здесь? — угрюмо спросил он Эйлин.
— Посоветуйтесь с доктором, доктор.
Эйлин уже оделась — она собиралась в окружную прокуратуру. На ней был темно-синий деловой костюм и белая блузка с оборками у горла. Она протянула мужу несколько очищенных долек апельсина.
— Выглядишь ужасно. Тебе вредны половые излишества.
Баз залился румянцем. Что она знает?.. Не сболтнул ли он лишнего вчера ночью? У него разболелась голова.
— Это оскорбление?
— Баз, некоторые вещи являются в нашей семье событием. Во-первых, похмелье, во-вторых, секс. Так что это не оскорбление, а констатация факта.
У База перед глазами замелькали воспоминания. Вчера он обладал обеими женщинами, их гладкими, сочными, нежными телами, с промежутком не более часа. Он почти слышал свист плети, приближающейся к его спине.
— Требую, чтобы суд исключил это из протокола, — пробормотал он. Неудивительно, что его пенис выглядел сегодня так жалобно, когда он принимал душ. Как забытый в жаровне пересохший кусок мяса.
Справившись с собой, он с натужной жизнерадостностью произнес:
— Что за день у вас сегодня, адвокат?
— О, сплошная беготня, — ответила Эйлин таким же тоном. — И случайные вылазки во вражеский стан. И несправедливость, и скрежет зубовный. А у тебя?
— А, ничего особенного...
Он допил кофе в мертвой тишине. Страх опутал его душной пеленой. Он наделал вчера глупостей, кажется, за это придется расплачиваться.
* * *
У прокурора округа Нью-Йорк, больше известного как Манхэттен, был очень простой офис, находившийся в той части Леонард-стрит, которую недавно переименовали во Фрэнк Хоган-стрит по имени предыдущего прокурора. Туда входили через боковую дверь, а не со стороны Сотой Центральной улицы.
В еще более простом кабинете трудилась над делами очень простая помощница окружного прокурора Леона Кэйн. Единственное яркое пятно — поникшая лилия в горшке, бросавшая желто-оранжевый отблеск на стену напротив мрачного окна. Впечатление, что комната маленькая, усиливалось из-за внушительных габаритов хозяйки, рослой, как Уинфилд, но без капли миловидности. Когда две великанши церемонно прижались щеками. Эйлин показалась себе скворцом, глазеющим на аистов. Леоне Кэйн явно хотелось поскорей составить впечатление о деле, чтобы решить, стоит ли вмешиваться окружному прокурору.
Выслушав Уинфилд, Леона пожала плечами. Ее крупное простоватое лицо выглядело довольно свирепым.
— Бывают случаи, которые окружной прокурор просто не может доверить другим, но... Очень сожалею...
— В чем дело? — перебила ее Уинфилд. — Ты хочешь сказать, что нет показаний Баттипаглиа против Риччи?
— Конечно.
— А если мы добудем их?
Помощник прокурора взглянула на часы.
— Ричардс, звони мне сразу же, как только что-нибудь найдешь!
Но Уинфилд продолжала сидеть.
— Кэйн, я надеюсь, ты понимаешь, от какого дела отказываешься. Прокурор, который посадит Винса Риччи на скамью подсудимых, может стать следующим мэром нашего города.
— Кто отказывается? Показания, Ричардс, показания. На улице, пытаясь поймать такси, Эйлин поглядывала на свою спутницу.
— Почему вы решили, что ваша соученица питает большие политические амбиции?
— Я хорошо знаю Леону. Это вам не просто хорошенькая мордашка.
Эйлин зашлась в приступе истерического смеха.
— Если человек с ней работает, она ему помогает по-настоящему, черт возьми, пылинки с него сдувает. Такси!
Она решительно шагнула с тротуара и буквально силой остановила проезжавшую машину. Когда они забрались внутрь, Уинфилд продолжила:
— Я знаю ее стиль: ближайшие несколько месяцев она будет внушать кому-нибудь из начальства, человеку, не довольному своей карьерой, с большими амбициями, что без ее помощи ему не обойтись.
Эйлин вполоборота поглядывала на мелькающие за окном машины улицы.
— Мне кажется, вы больше меня хотите прижать кузена Винса.
— Это не личное чувство. Просто тактический ход в большой игре.
— Вы бы лучше объяснили мне, в чем тут дело.
Уинфилд немного помолчала.
— Я вам уже говорила: у моего отца неприятности. Источник неприятностей — мой двоюродный дед, он стареет, но еще ужасно хитрый. Если мне удастся организовать серьезные проблемы для Винса, это заставит деда забыть про отца... Нет, пожалуй, просто на время переключиться на другие мишени.
Они молча ехали дальше, Эйлин осмысливала полученную информацию, искоса поглядывая на спокойный профиль Уинфилд. Нет, все это чересчур по-византийски, подумала она. И посочувствовала стареющему дедушке.
Глава 17
На Карибах было сосредоточено не все богатство Риччи, но изрядная его часть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168