каждая партия льстила себя надеждою, что эта армия предназначена служить ей. Политика токи была искусна; он не только не внушал никому недоверия, но напротив подавал надежду каждому.
Положение становилось критическим, час действия приближался. Антинагюэль, который принял уже все необходимые меры, нетерпеливо ждал минуты начать борьбу.
Вот в каком положении были дела в то время, когда донна Мария приехала в селение Черных Змей навестить друга своего детства. Проснувшись, Красавица отдала приказание готовиться к отъезду.
– Сестра моя уже оставляет меня? – сказал ей Антинагюэль тоном кроткого упрека.
– Да, – отвечала донна Мария, – брат мой знает, что я должна приехать как можно скорее в Вальдивию.
Вождь не удерживал ее; беглая улыбка мелькнула на его лице. Когда донна Мария села на лошадь, она обернулась к токи.
– Брат мой, кажется, сказал мне, что скоро будет в Вальдивии? – спросила она тоном равнодушия, прекрасно разыгранного.
– Я буду там в одно время с моей сестрой, – отвечал индеец.
– Стало быть, мы увидимся?
– Может быть.
– Это необходимо!
– Хорошо, – отвечал вождь, – сестра моя может ехать; она увидит меня.
– До свидания же, – сказала донна Мария и пришпорила свою лошадь.
Она скоро исчезла в облаке дыма. Вождь задумчиво вернулся домой.
– Я еду в большое селение бледнолицых, – сказал он матери.
– Я все слышала нынешней ночью, – печально отвечала индианка, – сын мой напрасно делает это.
– Напрасно, почему? – спросил Антинагюэль запальчиво.
– Сын мой великий вождь, сестра обманывает его и пользуется им для своего мщения.
– Или для моего, – сказал индеец странным тоном.
– Молодая белая девушка имеет право на покровительство моего сына.
– Я буду покровительствовать Дикой Розе.
– Сын мой забывает, что та, о которой он говорит, спасла ему жизнь.
– Молчи, женщина, – закричал он с гневом. Индианка замолчала со вздохом.
Антинагюэль собрал своих воинов, выбрал из них человек двадцать, на которых мог вполне положиться, и приказал им приготовиться следовать за ним через час, потом погрузился в глубокие размышления. Вдруг послышался большой шум. Антинагюэль вышел на порог своего дома.
Два чужестранца на прекрасных лошадях подъезжали к нему. Впереди них ехал индеец. Эти чужестранцы были Валентин и граф де Пребуа Крансэ. Они оставили своих друзей в нескольких шагах за селением.
Выехав из селения племени Большого Зайца, Валентин распечатал письмо, которое дон Тадео прислал ему со своим управителем, прося распечатать в последнюю минуту. Молодой человек вовсе не подозревал того, что заключалось в этом странном послании. Прочтя письмо с величайшим вниманием, он подал его своему другу, говоря:
– Прочти, Луи. Гм! Почем знать, может быть в этом странном послании заключается для нас богатство.
Как все влюбленные, Луи был большой скептик относительно тех вещей, которые не касались его любви; он возвратил бумагу, качая головой.
– Политика обжигает пальцы, – сказал он.
– Да, неловким, – отвечал Валентин, пожимая плечами, – я же, напротив, думаю, что в той стране, где мы находимся, главнейшее основание богатства заключается для нас именно в этой политике, которую ты так презираешь.
– Признаюсь тебе, друг мой, что я мало забочусь об этих Мрачных Сердцах, которых не знаю.
– Я не разделяю твоего мнения; я считаю их людьми решительными и убежден, что когда-нибудь они непременно одержат верх.
– Желаю им успеха; но какое дело до этого нам, французам?
– Гораздо большее нежели ты думаешь, и я имею твердое намерение, тотчас после моего свидания с Антинагюэлем, отправиться прямо в Вальдивию на свидание, которое наши новые друзья мне назначили.
– Пожалуй, – сказал граф, – поедем, если ты хочешь. Только предупреждаю тебя, что мы рискуем головой... заранее умываю руки.
– Я буду осторожен! Моя голова – единственная вещь, принадлежащая мне, – отвечал Валентин смеясь, – но будь спокоен, я рискую ею только тогда, когда нужно; притом, неужели тебе не любопытно, так же как и мне, посмотреть как эти люди делают политику?
– В самом деле, это может быть довольно интересно. Мы путешествуем, чтобы чему-нибудь научиться; будем же учиться, если представляется случай.
– Браво! Вот это я люблю... Поедем к этому грозному вождю и отвезем ему письмо.
Трангуаль Ланек и Курумилла были люди слишком осторожные для того, чтобы обнаружить перед Антинагюэлем дружбу, связывавшую их с французами. Поэтому, подъехав к селению Черных Змей, с которыми в последнее время они находились в весьма хороших отношениях, Трангуаль Ланек и Курумилла спрятались за пригорком, оставив с собой Цезаря, а французы продолжали путь вдвоем.
Прием, сделанный нашим друзьям, был самый дружелюбный. В мирное время ароканы чрезвычайно гостеприимны. Едва приметив чужестранцев, они тотчас столпились вокруг них. Все индейцы говорят по-испански с удивительной легкостью; поэтому Валентин мог объясниться с ними как нельзя лучше. Один воин вызвался служить проводником французам, которые не знали, в какую сторону ехать, и довел их до дома вождя, перед которым собралось человек двадцать всадников, вооруженных с головы до ног.
– Вот Антинагюэль, великий токи страны под Андами, – напыщенно сказал проводник, указывая пальцем на вождя, который в эту минуту выходил из своего дома, привлеченный шумом.
– Благодарю, – сказал Валентин.
Французы быстро подъехали к токи, который, со своей стороны, тоже сделал несколько шагов к ним навстречу.
– Э! Э! – шепнул Валентин своему товарищу. – У этого человека прекрасная осанка и вид очень умный для индейца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174