– Но уверяю вас, что у меня нет приказа.
– Ба! Я уверен, что вы его найдете; ничто так не располагает к откровенности как виселица, вы увидите.
– Пойдемте, – сказал Черный Олень, ударив сенатора по плечу.
Дон Рамон задрожал от страха; все мужество оставило его.
– Я теперь припоминаю... – пролепетал он.
– Что?
– Что везу письмо...
– Я ведь вам говорил...
– Но, право, я не знаю, что в нем заключается.
– Еще бы! К кому оно?
– Кажется, к генералу Фуэнтесу.
– Ну, вот видите...
– Но если я отдам вам эту бумагу, буду ли я свободен? – спросил дон Рамон нерешительно.
– А! Положение теперь переменилось. Если бы вы отдали письмо охотно, я мог бы поручиться вам за вашу свободу, но теперь вы понимаете...
– Однако...
– Дайте, дайте письмо...
– Вот оно, – сказал сенатор, вынимая бумагу из-за пазухи.
Бустаменте взял приказ дона Тадео, быстро прочитал его, потом отвел Антинагюэля на другой конец палатки, и оба разговаривали несколько минут шепотом. Наконец Бустаменте воротился к сенатору, брови его были нахмурены, физиономия строгая. Дон Рамон испугался, сам не зная почему.
– Несчастный, – грубо сказал ему Бустаменте, – так-то вы мне изменяете после доказательств дружбы, которые я дал вам, и доверия, которое я вам оказывал!
– Уверяю вас, генерал... – пролепетал несчастный сенатор, помертвев.
– Молчи, презренный шпион, – продолжал Бустаменте громовым голосом, – ты хотел продать меня моим врагам, но Господь не допустил, чтобы такой черный план исполнился! Час наказания пробил для тебя! Поручи свою душу Богу!
Сенатор был уничтожен; он вовсе не ожидал такой развязки и не имел даже силы отвечать.
– Уведите этого человека! – сказал Антинагюэль.
Бедный сенатор напрасно вырывался из рук индейских воинов, которые грубо схватили его и потащили из палатки, несмотря на его крики и просьбы.
Черный Олень отвел его к огромному дереву, густые ветви которого далеко бросали тень. Там дон Рамон сделал последнее усилие, вырвался из рук его остолбеневших стражей и бросился как сумасшедший с крутого ската горы. Куда он бежал? Он сам не знал. Он бежал, не отдавая себе отчета, подгоняемый страхом смерти.
Но этот безумный бег продолжался только несколько минут и истощил его силы. Когда индейские воины успели схватить его, а это было для них нетрудно, он почти был уже мертв. Вытаращив глаза, смотрел он и ничего не видел, не понимая что происходит вокруг него; только один нервный трепет показывал, что он еще жив.
Воины набросили на шею несчастного аркан и вздернули его на дерево. Он не делал ни малейшего сопротивления. Он был уже мертв, когда его повесили. Его убил испуг.
Судьбе было угодно, чтобы бедный дон Рамон Сандиас, жертва безумного честолюбия, никогда не увидел своей фермы!
ГЛАВА LXXII
Совет
Трагический конец сенатора был следствием его известного малодушия. Если бы Бустаменте мог положиться на его слово, он немедленно освободил бы его. Но прежде всего потребовано было, чтобы тайна экспедиции была сохранена, потому что от этого зависел успех предприятия, а если бы дону Рамону возвратили свободу, он непременно при угрозах открыл бы при первом случае все, что знал.
С другой стороны, армия в походе, принужденная быстро переноситься с места на место, не могла взять на себя стеснительного пленника, который каждую минуту мог убежать. Наконец Бустаменте рад был бросить несчастного в жертву своим свирепым союзникам, чтобы обеспечить себе подобным доказательством уступчивости их преданное содействие.
В силу всех этих причин дон Рамон был повешен.
Тотчас после казни сенатора, созвали вождей на совет, который должен был происходить в центре лагеря перед палаткой токи.
Скоро человек тридцать ульменов и апо-ульменов собрались в назначенное место. Они с важностью уселись на бычьих черепах, которые заменяли стулья, и бесстрастно ждали, чтобы токи явился на совет.
Антинагюэль не замедлил прийти вместе с Бустаменте. При виде токи вожди встали, почтительно поклонились ему и сели на свои места. Антинагюэль держал в руке письмо, взятое у дона Рамона. Он церемонно отвечал на поклон вождей и сказал:
– Ульмены, апо-ульмены и вожди четырех уталь-мапусов ароканской конфедерации, я созвал вас затем, чтобы сообщить вам содержание письма, отнятого у шпиона, который по моему приказанию казнен. Это письмо должно изменить, как мне кажется, распоряжения, сделанные нами для набега. Наш союзник Великий Орел белых прочтет вам это письмо; пусть брат мой читает, – прибавил он, обращаясь к Бустаменте и подавая ему письмо.
Бустаменте, неподвижно стоявший возле Антинагюэля, взял письмо и прочел его громко. Вот что в нем заключалось:
«Любезный генерал!
Я представлял совету , собравшемуся в Вальдивии , возражения , которые вы сочли долгом сделать мне на счет плана кампании , сначала принятого мной; эти возражения найдены справедливыми и потому первоначальный план был изменен , то есть , соединение наших двух армий найдено бесполезным. Продолжайте же защищать провинцию Кончепчьон , не переходя за Биобио , до нового распоряжения; я же со своей стороны с семью тысячами , собранными мной , пойду на Ароко , овладею им и уничтожу его , точно так как и все другие ароканские города на моем пути. Этот план представляет нам тем более возможности на успех , что по донесению верных шпионов , неприятель находится в обманчивой беспечности насчет наших передвижений; вместо того , чтобы защищаться , враги убеждены , что могут безопасно напасть на нас. Человек , который привезет к вам этот приказ , хорошо известен вам; самая его ничтожность доставит ему средства пробраться сквозь неприятельские ряды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174