Теперь уже нечего было опасаться.
– Брат мой знает этот город? – спросил Трангуаль Ланек Валентина.
– К чему этот вопрос? – спросил тот.
– По причине очень простой, – отвечал вождь, – в пустыне я могу и днем и ночью служить проводником моему брату, но здесь в этой деревне белых, глаза мои закрываются; я слеп, брат мой поведет нас.
– Черт побери! – сказал Валентин, смутившись. – В этом случае и я так же слеп как и вы, вождь; вчера я в первый раз въехал в этот город, но, – прибавил он, улыбаясь, – в ту минуту пули свистали в воздухе так назойливо, что я не имел времени осведомляться и спрашивать, куда идти.
– Не беспокойтесь, сенор, – сказал один из слуг, услыхавший этот разговор, – сообщите мне только куда вы хотите ехать, я вас провожу.
– Гм! – отвечал Валентин. – Куда я хочу ехать? Я и сам этого не знаю; все места хороши для меня, только бы друг мой находился в безопасности.
– Извините, сенор, – продолжал слуга, – если бы я осмелился...
– Осмельтесь, осмельтесь, друг мой! Ваша мысль, без сомнения, превосходна, признаюсь, что в эту минуту у меня голова пуста как барабан.
– Зачем, сенор, не пойдете вы к дону Тадео де Леону, моему господину?
– Черт побери! – сказал Валентин с досадой. – Как вы милы, честное слово! Я не еду к дону Тадео по той простой причине, что не знаю где его найти, вот и все!
– Я знаю, сеньор; дон Тадео должен быть в ратуше.
– Справедливо, я об этом и не подумал; но как найти дорогу в ратушу.
– Я провожу вас, сеньор.
– Прекрасный ответ; этот малый преумный; когда же едем мы, друг мой?
– Когда будет угодно сеньору.
– Сейчас! Сейчас!
– В таком случае отправимся, – отвечал служитель.
И караван двинулся в путь. Через несколько минут он въехал на Большую Площадь, прямо напротив ратуши.
Город был мрачен и безмолвен; всюду виднелись следы ожесточенной борьбы: груды разбитой мебели, широкие траншеи, вырытые в земле, выломанные из мостовой камни. Перед ратушей прохаживался медленными шагами часовой; при виде каравана, подъезжающего к нему, он остановился и прицелился.
– Кто идет? – закричал он грубым голосом.
– La patria! – отвечал Валентин.
– Проходите мимо! – отвечал часовой.
– Гм! – прошептал молодой человек. – Кажется, сюда не так легко войти, как я думал; все равно, – прибавил он, – все-таки попробуем. Друг мой, – сказал он вкрадчивым голосом часовому, который стоял бесстрастно перед ним, – у нас есть дело во дворце.
– Вы знаете пароль? – спросил солдат.
– Нет! – откровенно отвечал Валентин.
– В таком случае вы не войдете.
– Мне однако ж нужно войти.
– Может быть, но так как вы не знаете пароля, я советую вам убираться с Богом, а то, клянусь, будь вы сам черт, я не пропущу вас.
– Друг мой, – отвечал парижанин лукавым тоном, – в том, что вы говорите, нет логики; если бы я был черт, мне не нужен бы был пароль, я вошел бы против вашей воли.
– Берегитесь, сеньор, – прошептал слуга, – этот солдат способен выстрелить в вас.
– Черт побери! Я этого и жду! – сказал Валентин, смеясь.
Слуга взглянул на молодого человека с изумлением и подумал, что он сошел с ума. Часовой, думая, что над ним насмехаются, прицелился и закричал раздраженным голосом:
– В последний раз говорю вам – уйдите или я выстрелю.
– Я хочу войти, – решительно отвечал Валентин.
– К оружию! – закричал солдат и выстрелил.
Валентин, внимательно следовавший за движениями солдата, быстро соскользнул с лошади; пуля просвистела над его головой. При крике часового и при звуке выстрела несколько вооруженных солдат в сопровождении офицера, державшего зажженный фонарь, выскочили из дворца.
– Что случилось? – спросил офицер громко.
– Э! – вскричал Валентин, которому этот голос был знаком. – Это вы, дон Грегорио?
– Кто меня зовет? – сказал тот.
– Я! Дон Валентин.
– Как, это вы, любезный друг, причиною всего этого шума? – возразил дон Грегорио, подходя. – А я думал, что на нас напал неприятель.
– Что же мне было делать? – сказал, смеясь, молодой человек. – Я не знал пароля, а хотел войти.
– Только в головы французов могут приходить подобные идеи.
– Не правда ли, что моя довольно оригинальна?
– Да, но вы рисковали быть убитым.
– Ба! Нередко рискуешь быть убитым, но все-таки остаешься жив, – беззаботно заметил Валентин. – Советую вам воспользоваться этой идеей при случае.
– Очень обязан за совет, но сомневаюсь, воспользуюсь ли я им когда-нибудь.
– Напрасно.
– Войдите же, войдите!
– Я ничего более и не желаю, мне непременно нужно видеть дона Тадео сию же минуту.
– Кажется, он спит.
– Он проснется.
– Разве вы принесли интересные известия?
– Да, – отвечал молодой человек, вдруг сделавшись печальным: известия ужасные.
Дон Грегорио, пораженный тоном, каким француз произнес эти слова, предчувствовал несчастье и не расспрашивал более. Слуги отнесли во дворц носилки, в которых спал дон Луи. По распоряжению дона Грегорио, раненый был положен на кровать, которую приготовили наскоро.
– Что случилось? Дон Луи ранен? – спросил с Удивлением дон Грегорио.
– Да, – отвечал Валентин глухим голосом: он получил два удара кинжалом.
– Каким образом?
– Узнаете, – отвечал Валентин, – но прошу вас, отведите меня сию же минуту к дону Тадео.
– Пойдемте же, ради Бога! Ваши слова заставляют меня дрожать.
И в сопровождении Валентина и Трангуаля Ланека дон Грегорио пошел большими шагами по лабиринту многочисленных коридоров дворца, расположение которого, казалось, он знал превосходно.
ГЛАВА XLIV
Отец
Дон Тадео провел большую часть ночи, отдавая приказания уничтожить следы сражения. Он назначил чиновников смотреть за городской полицией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174