Он впился в меня взглядом. Его интересовали мои фиксы.«Король или Муса уже сообщили мои приметы…»Было ясно: когда Макс поймет, что не сможет на мне заработать, он постарается отдать меня бандитам…Осторожность моя была не напрасна.— Может, поедем разговаривать ко мне? — предложил Макс.Я включил диктофон на запись. Он находился у меня под одеждой.— В другой раз, когда мы будем больше знать друг о друге…Он протянул руку:— Я Макс…— Ицхак.— Ты — Ицхак?!В одной из пьес Константина Симонова была похожая сцена. Пленный русский танкист выдавал себя за француза. Немцы хотели его расстрелять. А он все твердил: «Же не парле па рюс! Не понимаю русский…» И тогда один из немцев крикнул типа того что: «С твоей-то рязанской, рожей!..»Макс отлично видел — из каких я!Я читал в его взгляде:«Чего ты мне лапшу на уши вешаешь?!»Мои фиксы были весьма красноречивы.Он струсил. Не готов он был остаться один на один в пустом туалете закрывающегося торгового центра с профессионалом из другого мира.— Давай о деле… — сказал я. — Мне нужно знать, кто замочил нищего. Ты сказал, у тебя что-то есть…— Его убили совсем не те парни, которые сидят. Там были другие.— Ты уверен?— Я знаю точно.— Можешь сказать кто?Он поколебался. Но назвал:— Леня и Гена. Но без меня ты их не найдешь.— А как с доказательствами?— Доказательства есть. Есть видеокассета, на ней видно, как эти двое входят в квартиру нищего…— Сколько ей цена?— Двадцать тысяч долларов.— Не очень ли круто?— Нет. Я объясню. Пацанам, которые сейчас в тюрьме, Гии и Боре, суд присудит деньги за то, что они сидели невинные. За моральный и материальный ущерб. Все деньги вернутся. Плюс свобода.— Но сначала я должен тебе заплатить?— Да.— А потом загляну в кассету?— Да.— Ты думаешь, что говоришь?! А если ты наколешь? Дашь мне американский видеоклип «Бонни и Клайд»? Я должен сначала проверить, что покупаю…— Пойми, я тоже рискую. Может, больше, чем ты! Ты потеряешь только деньги! А я — голову! Кроме того, если я тебе покажу заранее, ты можешь не заплатить. Согласен?— Что там на кассете?— Нищий имел свою систему охраны. Как в банке. Камера снимала. Весь фильм 40 секунд. Там видно, кто входил в квартиру Амрана Коэна. Дата и время…В принципе такая кассета могла существовать.— Чем ты подтвердишь, что это все не туфта?— Видеокассетой…— Откуда эти Гена и Леня?— Из Ашдода. Больше я тебе ничего не скажу.Похоже, он имел в виду реальные фигуры.Под курткой у него зазвонил сотовый.— Пока не отвечай… — сказал я. — Когда ты можешь передать кассету?— В любой день. Ты позвонишь — и через час я ее привезу.— Хорошо.Он воспрял духом:— Разбегаемся?Я видел его насквозь.«Как только мы выйдем из торгового центра, кодла, с которой он приехал, возьмет меня под наблюдение…»Мы вышли вместе.Двинулись мимо манекенов, мимо длинных летних платьев, сарафанов из вискозы…— Макс, я позвоню не позднее завтрашнего дня.— Ты не идешь?— Нет… — Меня вроде что-то заинтересовало в витрине.— Давай…Макс повернул к выходу.Я выдернул из пакета легкую куртку, которую притащил с собой, шапочку с козырьком «Карлсбергер».Панамка иностранного работяги, которая была на мне, вместе с пакетом «Мальборо» полетели в урну.Я смешался с покупателями, выходившими на улицу Халуцим.Мой путь лежал дальше — вниз к университету, через каменистое плато, пересеченное новым шоссе.Я увидел сзади двух парней и уже знакомую девицу.Мужчина в куртке, в шапочке, без пакета в руке не мог их заинтересовать…Поздно вечером дома меня нашел по телефону Шло-ми — глава «Нэшека».— Ты в порядке?— Да. Как там с Максом?— Мы заказ отработали, правда?— Да. Меня просто интересует твое мнение.— Макс этот очень моторный… Заволновался, когда ты исчез из торгового центра. Дал разгон своим. Вся команда забегала. Облазили весь район. Потом успокоились. Мне они показались опасной компанией…— Где ты их оставил?— В Катамонах. На аллее у «Теннис-центра».— Большая команда?— Трое парней и женщина.Мы пожелали спокойной ночи друг другу.Под утро меня разбудил телефонный звонок.— Алло!Звонил Юджин Кейт. Он крикнул в трубку:— Знаешь новость? В Катамонах снова совершили на падение на нищую! Роберт Дов и Шмулик в шоке!— Адрес?— Тупик у Ицхак Садэ. Недалеко от Ха-Шомер…Я знал эту узкую улочку. Дома смотрели окно в окно друг другу.— Ты уже там?— В дороге…
Я оделся. Вышел из дома.Было рано. Солнце еще не взошло. По саду напротив разгуливали белые косули, спустившиеся с Гило.Машин внизу было еще мало.Не затихавшая всю ночь Элиягу Голомб щедро делилась ароматом нефтепродуктов.В почтовом ящике внизу я обнаружил письмо некоей общины.Мой приезд в Иерусалим не прошел для нее незамеченным.Мне сообщали: «В мае будет заложен первый камень двухэтажного здания нашего молитвенного дома. Предполагается также проведение большого праздника в честь 35-летия со дня основания общины…»
В конце шел примерный текст расписки, которую мне предлагали подписать и выслать: «Я (мы) имя фамилия жертвую сумму новых шекелей в фонд строительства и в фонд организации торжеств. Эти средства я даю единовременно или в виде нескольких выплат. Освобождены от налогов…»
Я сунул бумагу в карман.Двинулся прямиком через горку. По лестницам поднялся на улицу Ицхак Садэ. По склонам гор впереди и по сторонам высились белокаменные дома.Улица была тупиковой, короткой — по два дома с каждой стороны. Заканчивалась калиткой, узким спуском между каменной стеной забора и решеткой, ограждавшей откос.Спуститься на ближайшую улицу вниз было делом двух минут. Тут ночью наверняка стояла машина преступников.Вряд ли кто-нибудь ее видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109