«Сбор у входа в 13 часов, старшая Элла…»С собой следовало захватить только документы, смену белья. Купальные принадлежности…«Отлично…»Впереди у него было трое суток и «своя» квартира, где они с Ленкой могли уединиться.После того, самого первого дня в чужом доме они теперь сразу, едва успев закрыть за собой дверь, начинали раздеваться. Майки, джинсы, трусы валялись на их коротком пути. В прихожей, на ступеньках лесенки, которая вела наверх. В коридоре…Вечером третьего дня они собрали «у себя» гостей.Пришли Гия, Виктория, она же Вика, Мали с Боазом, Арье, Дан…Выставили пиво «Голд стар», кока-колу, «Спрайт»…
На вокзал Борьку провожала только хавера . Всю дорогу они держались за руки.Была самая жара.Иерусалимский железнодорожный вокзал, а на самом деле — маленькая, по масштабам России, дачная станция, запираемая с вечера, с одной кассой, с вечно пустым зальчиком ожидания, не отгороженным от короткого перрона, с бельем, сушившимся рядом с путями, несколькими пригородными поездами в сутки…Будущие однокашники по курсам — тоже пацаны из России и Украины, курили по одному и группками. Строили из себя крутых. Смачно и часто плевали.Коренных израильтян на курсах не было.Элла, старшая — черноволосая, с живыми глазами, была из прежних пионервожатых — деятельная, заботливая.— Балабан Борис. — Она проверила по списку. — В вагоне ко мне подойдешь…— Поеду, пожалуй… — сказала Ленка.Других пацанов никто не провожал.Они отошли в сторону.— Я сразу тебе позвоню, как устроят.— Может, тебе удастся приехать на Шаббат . — Было бы здорово. Держи наши ключи…— Борис! — Элла-пионервожатая уже махала ему рукой. — Поезд!Наспех поцеловались.— Давай…Всей группой забрались в один вагон.Борька еще не ездил здесь в поездах.«Похоже на электропоезд, только двери закрываются не автоматически и сиденья мягкие…»И еще в купе были столики. Окна не открывались. Мощные кондиционеры гнали сверху прохладу…Курить не разрешалось нигде.Борька вышел в тамбур. Там втихую уже покуривали двое пацанов. Его предупредили:— Не все сразу!— Ничего…Он отчего-то разволновался.В окне возникла знакомая арабская деревня Бейт-Сафафа с игрушечными резными минаретами. Дорога на Гило. Паб «Сицилийская мафия»… Знакомые места.По другую сторону линии показалась и х аллея. Днем она выглядела короткой и пыльной. Казалось, солнце прокалило ее насквозь — ни клочка тени… И ни одного человека!Ее проскочили за минуту. Дальше начинались Иерусалимские горы, неровные складки породы, высокие террасы вверху, долины…— Балабан!Старшая Элла вышла в тамбур.— Ты поедешь с другой группой. На третьей остановке ты должен выйти. Группа собираете» на станции. Вы едете дальше автобусом…Борька растерялся. Высокий, в клетчатой рубашке навыпуск, в джинсах, за минуту до этого крутой, независимый…— А чего?Парни в тамбуре бросили курить, внимательно слушали.— Все в порядке…— Вот твое направление… — Элла подала запечатанный серый конверт. — Тут все необходимые документы. Мне сказали, занятия проводятся где-то неподалеку…
Я приехал на Кутузовский с утра на следующий день.Подъезд Марининого дома встретил уже знакомым запустением.Никто из бомжей не ночевал этой ночью в подъезде — я мог бы в этом поклясться.У бродяг дьявольское чутье на опасность.Они обходят такие места…Вчерашняя трагедия в доме не прибавила подъезду флера таинственности. Сколько таких мест, отмеченных злодейством, вокруг, о которых мы не догадываемся, поэтому спокойно проходим. Останавливаемся. Разговариваем.Я нажал на кнопку домофона.— Да. Входите… — Меня ждали.Перед этим я позвонил соседке Марины из офиса. Она сразу меня узнала:— В любое время. Только в тринадцать у меня будет врач. Он пробудет минут сорок…— Понял.Я поехал немедленно.В лифте и на лестничной площадке неожиданностей не было.Квартира Марины была опечатана сургучной печатью с бумажкой.Я позвонил в дверь напротив.— Пожалуйста…Сердце екнуло.Дверь уже открывали.«Один… Два… Три запора! Порядок!» Милиция, будь она внутри, ограничилась бы минимумом задвижек.— Серафима Александровна? Добрый день.Полная пожилая женщина. Уложенные парикмахеромседые волосы. Маникюр. Аккуратный фартук поверх сарафана.Генеральша!— Здравствуйте, входите.Квартира как и у Марины, но с явно выраженным уклоном в сторону Министерства обороны. Фотографии маршалов. Жуков, Сталин в форме генералиссимуса. Помпезные подарки коллективов ВПК: миниатюрные пушки, самолеты.— Какая красота…Я показал на игрушки.— Нравится?— Очень трогательно.До моего прихода она сидела перед телевизором. Он и теперь продолжал беззвучно работать.Генеральша оказалась ничуть не чопорной, какой я себе ее представил. Генерал, видимо, женился на ней еще старлеем. Вспомнив Марину, помолчали… Еще вспомнили прошлую жизнь.— Жили красиво. Надеялись. Ходили на премьеры. Парады. Что-то менялось каждый год. Главное, никто не думал: «Вот прежде, десять лет назад, все было лучше!»— Наверное, вы правы…Я уже давно дал себе слово быть вне политики.— Садитесь… — Она показала на громоздкие кожаные кресла вокруг журнального столика. — Что-то все-таки стояло тогда за этим. Согласны? — Она села в кресло и продолжила скорее по инерции: — Тяжело вспоминать. Если бы тогда знали, что так будет, — разве бы так надо было жить?! Какие возможности были! А мы даже дачи себе не оставили. Вообще ничего…Основания для такого доверия вскоре выяснились:— Марина перед тем, как позвонить, сказала, что звонит надежному и хорошему юноше…«Юноша бледный, со взором горящим…»Что могло лечь в основу такого портрета:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109