На КПП Иерусалимского окружного суда в Восточном Иерусалиме на Салах-ад-Дин секьюрити указал мне на подкову металлоискателя. Тут было все как в аэропортах.Я сделал шаг. Хомут зазвенел.Секьюрити показал мне рукой на стойку. Я выложил часы «Ориент», кошелек, перочинный нож, снял ремень с бляхой…Металлоискатель продолжал греметь.Пришлось обнажить свои блатные белого металла фиксы. Я оставил их как память о прежней моей жизни.— О'кей!Секьюрити пропустил меня, оставив мой перочинный нож и выкинув взамен пластмассовый талончик.В самом здании, у входа в огромный полутемный вестибюль, толпились еще секьюрити. Несколько прокуроров или адвокатов — в одинаковых черных накидках — сновали по коридору. Длинноногая высокая девушка-полицейский, с тонкой талией, в брючках, вела пристегнутого наручником подсудимого — молодого здорового парня…Дело об убийстве Амрана Коэна рассматривалось на втором этаже. В зале судебного заседания висел израильский флаг.Прокурор уже выступил. Теперь он полулежал с газетой на скамье — сутулый, в очках.Судьи удалились на перерыв.По их возвращении ожидалось выступление адвоката. Он отдыхал тут же — полный, страдающий одышкой. Его накидка казалась грязно-серой, что свидетельствовало о солидном адвокатском стаже ее владельца…Пользуясь либеральностью конвоя, родственники столпились вокруг обвиняемого. Оказалось, что Гию судят одного — его дело как несовершеннолетнего не могло рассматриваться одновременно с делом Бориса.Я подошел ближе.Гия был в белой рубашке, кипе.На мгновение я уловил на себе взгляд черных нерусских глаз под сросшимися бровями. На ногах у него были кандалы.Рядом сидела его хавера Вика, сероглазая, с маленькой грудью и тяжелыми, развитыми не по годам бедрами.Команда Гии была тут же. Несколько парней под метр восемьдесят ростом. С золотыми цепями в палец толщиной. Я словно попал к грузинским футболистам… Возможно, это было связано с отцом Гии Отари — бывшим игроком тбилисского «Динамо».Увидев меня, Отари подошел.— Борису дали пожизненное. Тридцать три года тюрьмы. Прокурор просил Гии пятнадцать. Когда социальная работница сказала, что у Гии в семье семь человек, в том числе больные старики…— Да…— …прокурор назвал это «трогательной историей».Манеры прокуроров во всем мире были одинаковы.— Израильтяне смеются над нашим ивритом. Думаю, Гии дадут, как просил прокурор…Я вышел. Из буфета поднималась компания, которую раньше я видел на аллее и на дискотеке.Лена, увидев меня, подошла. С ней увязалась Зойка. Мы поговорили накоротке. Все уже все знали.— Борька выдумал, что убил нищего.— Догадываюсь.— А полиция нас подслушала, заставила его признаться… Это не они убили. Не Борька, не Гия…— Макс знает, кто убил нищего… — уверенно объявила Зойка. — И Полковник тоже.— Они сейчас в Иерусалиме? — спросил я. — Не уехали?— Они не уедут. У них гости из Москвы.— Ты их знаешь?— Я слышала краем уха… — Не было ничего на их улице такого, чего малолетка не знала бы. — Это крутые мужики. Король и Муса. Есть еще третий. В «мерседесе». Это их босс. Узнать обо всем можно у Макса…Толстое личико ее с пятачком и поднятыми, как у свинки, уголками безгубого рта выглядело простовато-веселым.— Но к нему нужен подход…
Я набрал номер Макса.— Слушаю…Голос я не сразу узнал.— Макс? — Я записывал разговор. Важно было, что бы он назвал себя.— Да, Макс. Кто это?— У меня дело. Частное расследование…— А-а… — Совладелец паба «Сицилийская мафия» успокоился. — Ты звонил по поводу нищего…— Да.— У меня кое-что есть для тебя. Надо встретиться. Это не телефонный разговор.— Ты считаешь, что можешь решить проблему?— «Сицилийскую мафию» об этом не спрашивают…Я имел дело с явным случаем раздвоения личности. Он воображал себя крутым мафиози.— Твоя проблема уже решена…— Ты о пацанах, которых арестовала полиция? О них я знаю.Ответ был неожиданным:— Они невиновны…Я взглянул на диктофон: пишет. В такие моменты диктофоны, как правило, отказывают!— Я знаю убийц… — Он продолжил: — Приезжай ко мне в паб. Тут никто не помешает.«Ну нет. Это мы уже проходили…»— Встретимся в нейтральном месте.— Согласен. Где?Я выбрал место, которое мне было хорошо знакомо, — на проспекте Герцеля. В районе Бейт-а-Кэрем.— У отделения банка. Напротив супера. В двадцать один.— Как я узнаю тебя? Ты будешь один?— «Сицилийская мафия» об этом не должна спрашивать…Он умылся. Промолчал.— Я подойду к тебе сам. Разговаривать будем с глазу на глаз…— О'кей.После этого я связался с Юджином Кейтом, он был на службе.Всех полицейских бросили на поиск убийц Харифа. Я рассказал последние новости.— Двое моих подопечных, о которых я говорил, до вчерашнего дня жили в лютеранском отеле в Старом городе.— Я тебя понял, Алекс.Вдвоем мы составляли теперь что-то вроде низовой ячейки межнационального бюро Интерпола.Тускло-золотистые неяркие огни светильников на проспекте Герцеля напоминали мне о московской зиме, самосвалах, груженных мокрым снегом.Ничего этого тут не было.Пешеходов на проспекте было совсем немного.В полумраке проносились автобусы. Прохожие катили к стоянкам машин металлические блестящие тележки с покупками. Несколько российских пенсионеров сидели на лавочках в центре маленького сквера перед супермаркетом, занимавшим нижние этажи многоэтажного дома. Прямо над супером находился еще торговый центр с двумя лестницами на две стороны.Моя задача состояла в том, чтобы выведать больше и как можно меньше дать узнать о себе.Макс тоже наверняка организовал за мной наблюдение, но я мог особо не волноваться.«Он вряд ли обратится к профессионалам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109