Он
был смертельно ранен и долго бился в судорогах умирая. Я нащупал его
карман, моя маленькая коробочка с иньекциями оказалась у него. Однако
открыв ее, иньекций там не оказалось, как я и ожидал. Подвергаясь риску -
забирая у мертвого человека иглу, убийца, по видимому, не подвергался
риску быть схваченным, возвращая ее.
Упущена была еще одна вещь - полпмпулы - если это подходящий термин
того вещества, которое мы используем, когда не хотим, чтобы человек
проснулся. Я представил себе, как пользуясь суматохой, когда все
стремились к раненым и умирающим убийца, освободив мою иглу от сонного
препарата, которую я планировал применить к Кроче и набрал в нее летальной
дозы другой иньекции. Да, наша технология и оборудование хорошо известны
оппозиции, так же, как и их технология - нам.
Все смотрели на меня в упор. Я провел инспекцию коробочки и тела
Кроче. У него тоже ничего не оказалось. Это прояснило все элементы
проблемы: четыре бетонные стены и бетонный пол, три человека и одна
подкожная иньекция. Я протынул руку и взял выпавший пистолет Кроче из лужи
крови и прицелился в Брейсуейта.
- Ты сказал, что у тебя есть пистолет, мальчик. Дай ка его мне.
- Но...
- В твоем распоряжении пять секунд. При счете "пять" ты умрешь.
Конечно, это был только блефф. Я никого не собирался убивать. Я
потерял одного потенциального осведомителя, но я не хотел терять другого.
Брейсуейт проглотил комок, застрявший у него в горле. - Да, сэр. - Он
порывисто сунул руку в карман и вынул револьвер, похожий на тот, что я дал
Оливии. Я не знаю, что заставляет Вашингтон быть таким пристрастным к
новосозревшим маленьким чудовищам, но он производит их, как жевательную
резинку.
- Положи его и отойди, - приказал я. - Ты, доктор, отойди туда с ним.
Оливия заколебалась. Ее глаза широко раскрылись и смотрели
вопросительно, может и уязвленная, но она ничего не сказала. Мгновение
спустя, она подошла и встала рядом с ним. Я глянул на нее холодно. она
могла быть замечательной, мы могли вместе забавляться, но я не знал
ничего. Я не знал и потому не мог никого отпускать.
- Где-то у тебя был еще нож, - сказал я Брейсуейту. - Я знаю, потому
что сам дал его тебе. Не следует его бросать у него нарушен центр тяжести,
поэтому и не пытайся. Пистолет данный мной тебе без патронов. Теперь вы,
мисс Даден, встаньте с ними. Я не знаю какое у вас оружие, поэтому не
шевелитесь даже если что-нибудь зачешется.
Мне удалось встать на ноги. Я положил левую руку на пистолет, вытер о
брюки правую руку. Я не знал, стреляет ли маленький пистолет Кроче - он
мог быть и пустым. Я жестом приказал им повернуться. Они повернулись. Я
двинулся вперед, поднял пистолет Брейсуейта с пола, не отводя взгляда с
этой троицы. Быстрая проверка показала мне, что он полностью заряжен Я
положил испанский "двадцать второй" в карман пиджака. Я занимался делом
пока мог стоять прямо.
- Поль, - заговорила Оливия, - не повреди свою ногу. Ты ведешь себя,
как сумашедший. Этот удар головой...
- Давай опустим диагноз, мадам, - сказал я, - лечение тоже. Со мной
все хорошо. Я не нуждаюсь в медицинском обслуживании. Все, что мне нужно -
подкожная иньекция. Только одна маленькая игла и мы все можем отправляться
домой.
- Я не понимяю, - сказала Дотти жалобно, - я не понимаю...
- Поймешь, - сказал я. - Начнем с тебя. Сними-ка всю свою одежду.
Это было чересчур. Оливия задохнулась и посмотрела на меня неверящим
взглядом. Брейсуейт уставился на меня возмущенно. Маленькая
блондинка-медсестра подумала, что я срашный человек.
- Что? - спросила она.
- Вы слышали меня, - сказал я, - и не говорите мне, что я должен
снять с вас подозрение, что вы здесь посторонний человек. Вы можете быть
невинны так или иначе, но вы не постороннее лицо. Вы работали с доктором
Муни, возможно вы с ним спали, а возможно и нет...
- Конечно не спала! Всякий кто это скажет, отвратительный лгун! И
если вы думаете, что я буду раздеваться в присутствии всех этих людей...
- Не лицемерь, дорогая. - Оливия внезапно рассмеялась. - Ты знаешь,
что тебе бы ужасно хотелось раздеться в нашем присутствии, а еще тебе бы
очень хотелось, чтобы все здесь оказались мужчинами!
- Достаточно, доктор. - Заметил я Оливии. Я перевел взгляд на
блондинку, - пожалуйста, Дотти, не напрашивайся на грубость.
- Сэр, - возмутился Брейсуейт, - сэр, я не думал...
- Великолепно, - произнес я зловеще. - Мы будем упрямиться. А, Дотти?
Она заколебалась, затем она вызывающе вскинула голову, что мне
болезненно напомнило Антуанетту Вайль, живую - девочку, вмешавшуюся в
события, которые оказались выше ее разумения. Дотти бросила обвиняющий
взгляд на Брейсуейта, внешне выражая ему порицание за оскорбление. Она
расстегнула свой халат, выскользнула из него и передала мне. На ней была
надета прекрасная нейлоновая комбинация, которую она сняла через голову и
передала мне вслед за халатом. Оставшаяся на ней одежда ничего
значительного не представляла. Все оставшееся на стоило снимить, кроме,
может быть, грубых, белого цвета туфель.
Она начала расстегивать лифчик, очень непринужденно и даже, я бы
сказал, провокационно. Это даже начинало нравиться ей самой - я заметил -
каким-то плохим отрешенным образом, она принимала это, как должное, стоя
здесь почти голая, что каждый смотрел на нее или пытался не смотреть.
Лифчик не представлял собой ничего существенного и под ним ничего не
содержалось, кроме самой Дотти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56