На нем виднелась маленькая чиская вывеска
государственного парка.
Я подошел ближе и чиркнул спичкой, совсем как запоздавший турист,
стараясь узнать где Кроче прячется и как сильно сжимают его пальцы
спусковой крючок. Если бы он хотел меня пристрелить, то уже бы давно
пристрелил. Ну а если это не так, если он и в самом деле хочет со мной
поговорить, как я и думал, он теперь озадачен моим непонятным и довольно
откровенным поведением. А я, честно говоря, был озадачен его поведением.
Явно, ему вначале хотелось говорить со мной. Ни одной пули. Надпись
указывала, что я смотрел на место размещения батареи двух двенадцати
дюймовых пушек, названных "барбеттой" в 1916 году, непонятно, что это
тогда могло означать и потом переведенных в казематы, в 1942 году.
Кроче не подавал знаков своего присутствия, но я понимал, что он
наблюдает как я выплюнул спичку и ждал, пока мои глаза не привыкнут снова
к потемкам. Он должно быть обдумывал потерянную возможность пристрелить
меня. Возможно он думал нестрелять совсем и от рзговора отказаться.
Отовсюду доносились ночные мелкие шорохи. И я вдруг подумал о змеях.
Местность казалась вполне подходящей для них, а они всегда меня так
пугали. Я пошел обратно к дороге и остановился. В следующем провале,
предназначенном для пушки или чего-то там еще, я заметил слабый огонек,
которого раньше там не было.
Я не допускал мысли, что он прямо ожидает меня там как мотылька
летящего на пламя. Он вероятно расчитывал, что я вначале разведаю всю
пустынную фортификацию, в поисках какой-нибудь маленькой потойной дверцы,
с помощью которой я смог бы прокрасться и схватить его неожиданно, ведь
только он один знал все выходы и входы лучше чем я. У него было время
изучить их. Как бы я ни вошел, он ждал меня, но тогда зачем попусту
тратить время?
Я тот час же пошел на свет и чуть не сломал ногу запнувшись за
кирпичный круг выложенный на земле напротив имеющегося сдесь же механизма
большой береговой пушки, которая когда-то защищала этот берег Флориды,
вначале от Кайзера, потом от Адольфа Гитлера. Я не мог скрыть удивления от
того что, какую они могли найти цель, чтобы стрелять отсюда - может
перископ или два в Заливе, или может то, что выглядело как перископ для
перевозбужденных солдат.
Портал в бетоне, позади кирпичного круга, имел размеры
железнодорожного туннеля. Под порталом свет был очень слабый, это был
отраженный свет из бокового корридора. Я вошел туда. Туннель шел прямо под
всем пространством искусственного холма. Я смог разглядеть неясные
очертания маленького бокового входа с деревьями позади него. Он был
перегорожен металлической решоткой.
Я прошел в боковой корридор - бетонный проход, который вероятно тоже
пролегал во всю длину фортификационного укрепления, но я не мог ничего
разглядеть позади освещенного выхода, справа от меня лишь несколько ярдов
пространства.
Тогда я остановился, не доносилось ни одного звука, кроме моего
собственного дыхания. Я повернулся и решил пойти на свет, мои шаги
пробудили эхо, которое разнеслось по всем корридорам холма. Я пошел к
выходу. Боковая комната, должно быть служила раньше для размещения личного
состава или являлась складом оружия, теперь была пустая, лишенная окон
комната - почти пустая - надо заметить.
Керосиновый фонарь, висевший на кольце, на задней стене комнаты
отбрасывал желтый свет на пустой пол. Две неподвижные фигуры лежали на
полу у стены. Я предвидел это.
Это было то, что я предсказывал Оливии, которая не хотела мне верить,
я застыл неподвижно, разглядывая два лежащих тела. Муни был в брюках и
твидовой спортивной курточке. Его маленькая шляпа лежала рядом с ним. На
Тони был широкий тяжелый черный свитер, черные гетры и маленькие черные
туфли, больше похожие на балетные тапочки. Она должно быть спала, отвернув
лицо к стене, исключая то, что никакой нормальный человек не будет спать
полностью одетый и на пыльном, бетонном полу заброшенного бетонного
сооружения.
Когда я подумал это, одна фигура на полу зашевелилась. Муни с большим
трудом сел, и я смог заметить, что его руки и ноги были связаны, а кляп во
рту не позволял ему говорить. Он однако попытался. Он уставился на меня
выпучив глаза и производя какие-то хриплые, булькающие звуки, полагаю, он
просил, чтобы я его освободил. Я даже не подошел к нему.
Я двинулся вперед, пытаясь, однако, отбросить всякую надежду и
склонился над Тони. Я положил ей на плечо руку, она не пошевелилась
почувствовав прикосновение, перекатилась на спину, как будто пытаясь
рассмотреть кто это. Потом я увидел ее широко раскрытые глаза на бледном в
синяках лице и маленькое отверстие от пули, между ее черных бровей.
- Добрый вечер, Эрик, - донесся сзади голос Кроче.

19
Я плагаю это было моментом его триумфа или еще чего-то. Я так это
себе и представлял, не так ли? Я предсказывал все абсолютно так, кроме
того, что Муни окажется живым. Мой старый кристальный котелок сработал
хорошо. Человек, который был мне нужен, находится рядом, а я еще живой.
План был у меня выработан заранее, как я уже и говорил Оливии.
Вычислить неуклюжего увальня, такого как Кроче - было детской игрой для
блестяще мыслящего аналитического ума старого маестро по особо важным
делам - Меться Хелма. Теперь, все что надо - это взять его живым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56