Быть м
ожет, земля приостановилась на пути своем? Они ничего не понимали; и внеза
пно спокойное море, безоблачное небо показались жутко ненадежными в сво
ей неподвижности, словно застыли у края гибели. Механик поднялся, выпрям
ившись во весь рост, и снова съежился в неясный комок. Комок заговорил заг
лушенным обиженным голосом:
Ц Что это такое?
Тихий шум, будто бесконечно далекие раскаты грома, слабый звук, Ц едва ли
не вибрация воздуха, Ц и судно задрожало в ответ, как будто гром грохота
л глубоко под водой. Два малайца у штурвала, блеснув глазами, поглядели на
белых людей, но темные руки по-прежнему сжимали спицы. Острый корпус судн
а, стремясь вперед, казалось, постепенно Ц от носа до кормы Ц приподнялс
я на несколько дюймов, словно стал складным, потом снова опустился и по-пр
ежнему неуклонно делал свое дело, разрезая гладкую поверхность моря. Он
перестал дрожать, и сразу стихли слабые раскаты грома, как будто судно ос
тавило за собой узкую полосу вибрирующей воды и гудящего воздуха.

4

Месяц спустя, когда Джим, в ответ на прямые вопросы, пытался честно расска
зать о происшедшем, он заметил, говоря о судне:
Ц Оно прошло через что-то так же легко, как переползает змея через палку.

Сравнение было хорошее. Допрос клонился к освещению фактической сторон
ы дела, разбиравшегося в полицейском суде одного восточного порта. С пыл
ающими щеками Джим стоял на возвышении для свидетелей в прохладной высо
кой комнате; большие пунки
большие матерчатые веера, вделанные в раму
и приводимые в действие веревкой
тихонько вращались вверху над его головой, а снизу смотрели на нег
о глаза, в его сторону повернуты были лица Ц темные, белые, красные, Ц лиц
а внимательные, застывшие, словно все эти люди, сидевшие на узких, рядами п
оставленных скамьях, были порабощены чарами его голоса. А голос его звуч
ал громко, и Джиму он казался страшным Ц то был единственный звук, слышим
ый во всей вселенной, ибо отчетливые вопросы, исторгавшие у него ответ, ка
к будто складывались в его груди, Ц тревожные, болезненные, острые и безм
олвные, как грозные вопросы совести. Снаружи пылало солнце, а здесь вызыв
ал дрожь ветер, нагнетаемый большими пунками, бросало в жар от стыда, коло
ли острые, внимательные глаза. Лицо председателя суда, гладко выбритое, б
есстрастное, казалось мертвенно-бледным рядом с красными лицами двух мо
рских асессоров.
асессор Ц судебное должностное лицо, соответствует нашему заседа
телю
Свет из широкого окна под потолком падал сверху на головы и плечи э
тих трех человек, и они отчетливо выделялись в полумраке большой комнаты
, где аудитория словно состояла из теней с остановившимися расширенными
глазами. Им нужны были факты. Факты! Они требовали от него фактов, как будт
о факты могут объяснить все!
Ц Придя к заключению, что вы натолкнулись на что-то Ц скажем, на обломок
судна, наполовину погруженный в воду, Ц ваш капитан приказал вам идти на
нос разузнать, не получены ли какие-нибудь повреждения. Считали ли вы это
вероятным, принимая во внимание силу удара? Ц спросил асессор, сидевший
слева.
У него была жидкая бородка в форме подковы и выдающиеся вперед скулы; опи
раясь локтями о стол, он сжимал свои грубые руки и глядел на Джима задумчи
выми голубыми глазами. Второй асессор, грузный мужчина с презрительной ф
изиономией, сидел, откинувшись на спинку стула, и, вытянув левую руку, тихо
нько барабанил пальцами по блокноту. Посредине председатель в широком к
ресле склонил слегка голову на плечо и скрестил на груди руки; рядом с его
чернильницей стояла стеклянная вазочка с цветами.
Ц Нет, не считал, Ц сказал Джим. Ц Мне велено было никого не звать и не шу
меть, чтобы избежать паники. Эту предосторожность я нашел разумной. Я взя
л один из фонарей, висевших под тентом, и отправился на нос. Открыв люк в но
совое отделение переднего трюма, я услыхал плеск. Тогда я спустил фонарь,
насколько позволяла веревка, и увидел, что носовое отделение наполовину
залито водой. Тут я понял, что где-то ниже ватерлинии образовалась больша
я пробоина. Ц Он приостановился.
Ц Так… Ц сказал грузный асессор, с мечтательной улыбкой глядя на блокн
от; он все время барабанил пальцами, бесшумно прикасаясь к бумаге.
Ц В тот момент я не думал об опасности. Должно быть, я был немного взволно
ван: все это произошло так спокойно и так неожиданно. Я знал, что на судне н
ет другой переборки, кроме предохранительной, отделяющей носовую часть
от переднего трюма. Я пошел назад доложить капитану. У трапа я столкнулся
со вторым механиком; он как будто был оглушен и сообщил мне, что, кажется, с
ломал себе левую руку. Спускаясь вниз, он поскользнулся на верхней ступе
ньке и упал в то время, как я был на носу. Он воскликнул: «Боже мой! Эта гнила
я переборка через минуту рухнет, и проклятая посудина вместе с нами пойд
ет ко дну, словно глыба свинца».
Он оттолкнул меня правой рукой и, опередив, взбежал по трапу, крича на бегу
. Я следовал за ним и видел, как капитан на него набросился и повалил на спи
ну. Бить его он не стал, а наклонился к нему и стал сердито, но очень тихо что
-то ему говорить. Думаю, капитан его спрашивал, почему он, черт возьми, не по
йдет и не остановит машины, вместо того чтобы поднимать шум. Я слышал, как
он сказал: «Вставайте! Бегите живей!» Ц и выругался. Механик спустился с м
остика и обогнул застекленный люк, направляясь к трапу машинного отделе
ния на левом борту. На бегу он стонал…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19