Но что за этим стоит, как вы думаете? — Не знаю, — сказал Элиот. Он поворошил костер и уставился на взлетающие в ночь искры. Потом он снова взглянул на меня, и его внешняя расслабленность вдруг исчезла. Меня вновь поразила глубина, скрывавшаяся в его взоре, примечательная в человеке гораздо моложе меня. — Два года я проработал здесь, — неторопливо проговорил он, — и в одном лишь я уверен, капитан. Горцы напуганы чем-то, и это не просто суеверие. По сути дела, именно это заставило меня впервые приехать сюда. — Что вы имеете в виду? — спросил я. — О, разные странности, о которых сообщалось в журналах для узкого круга читателей. — Например? Глаза Элиота сузились. — В самом деле, капитан, вас это вряд ли заинтересует. Это весьма малоизвестная отрасль медицинских исследований. — Попробуйте мне растолковать. — Речь идет о регулировании и структуре крови… — насмешливо улыбнулся Элиот. Мое лицо, должно быть, выдало меня, потому что улыбка Элиота стала шире, и он покачал головой: — Попросту говоря, капитан, белые кровяные клетки в здешних краях живут чересчур долго. Услышав подобное заявление, я аж подпрыгнул и с удивлением уставился на доктора. — Что? уж не хотите ли вы сказать, что можно продлить жизнь человека? — Не совсем, — замялся Элиот. — Это лишь видимость. Видите ли, эти клетки… также мутируют. — Мутируют? — Да. Словно в крови распространяется рак. А заканчивается все тем, что разрушаются нервы и головной мозг. — Звучит довольно-таки мрачно. И что же это за болезнь такая? Элиот покачал головой и отвернулся. — Не знаю, — неохотно признался он. — Лишь пару раз у меня была возможность обследовать больных ею. — Но вы же приехали сюда изучать эту болезнь! — Первоначально, да. Но вскоре я узнал, что туземцы не одобряют интерес к этому таинственному заболеванию. Поскольку я здесь гость, мне ничего нe оставалось кроме как уважить их пожелания и остановить исследования. У меня и так было дел по горло — я организовывал больницу и лечил прочие хвори. — Но даже так… вы говорите, что видели пару человек, страдающих вашей таинственной болезнью? — Да. Вскоре после того, как похитили леди Весткот — вы, наверное, слышали об этом несчастье? — Разумеется. Ужасный случай. — По-видимому, — бесстрастно продолжил Элиот, — вмешательства из внешнего мира беспокоят страдающих этой болезнью, выгоняют их из укрытий и заставляют рыскать по предгорьям и окружающим джунглям. — Бог ты мой! — воскликнул я. — По-вашему, они вроде диких зверей? — Да, — подтвердил Элиот, — так, в основном, к ним относятся здешние туземцы — как к смертельным врагам. И я, исходя из собственных наблюдений двух упомянутых мною случаев, считаю, что местные жители имеют веские причины для страха, поскольку болезнь воистину смертоносна — она заразна и разрушает разум. Вот почему я хочу вам помочь. Присутствие здесь русских в высшей степени опасно. Если они задержатся… Бог знает, насколько быстро может начать распространяться инфекция. — И лекарств от нее нет? — в ужасе спросил я. — Насколько я знаю — нет, — пожал плечами Элиот. — Но те двое больных; которых я лечил, пробыли у меня недолго — неделю или около того, — и это была гонка против процесса атрофации. В конце концов, я потерпел поражение — болезнь добралась до головного мозга, после чего оба больных исчезли. — Исчезли? — Вернулись туда, откуда пришли. — Элиот повернулся и показал на лес и горные вершины вдали. — Знаете легенду? Там живут демоны. — Вы это серьезно? И снова Элиот прикрыл глаза. — Не знаю, — сказал он наконец. — Но чем выше в горы, тем чаше встречаются случаи этой болезни. Согласно моей теории, местные жители не раз наблюдали этот феномен в прошлом и для его объяснения создали целую мифологию. — Вы имеете в виду разговоры о демонах и прочую чушь? — Именно так. Элиот помедлил и открыл глаза. Он взглянул через плечо, и я невольно тоже оглянулся. Луна, призрачная и бледная, как горные вершины, была почти полной, а джунгли за нами казались сотканными из синих лоскутков. — Ветала-панча-Виншати, — вдруг промолвил Элиот. — Когда брамин произнес эти слова, вы ведь их узнали? Я кивнул. — Откуда они вам известны? — Мне их растолковал профессор санскрита, — ответил я. — А, — медленно кивнул Элиот. — Так вы познакомились с Хури? Я попытался вспомнить, так ли звали бабу. — Он был толстый, — сказал я. — И чертовски грубый. — Да, это был Хури, — улыбнулся Элиот. — Так вы, стало быть, тоже его знаете? — спросил я. Глаза Элиота сузились: — Он иногда наезжает сюда. — В горы? — хмыкнул я. — Но он же жуткий толстяк! Как ему удается взобраться сюда, черт возьми? — О, когда дело касается его исследований, он готов пойти на любые муки. — Он полез в карман. — Вот, — сказал он, вытаскивая ворох сложенных бумаг, — статьи, о которых я говорил, те, что побудили меня приехать сюда… Их написал профессор. — Он передал мне бумаги. — А вот эту он прислал мне всего месяц тому назад. Я взглянул на статью. «Демоны Каликшутры. Исследование по современной этнографии». А ниже мелким шрифтом шел подзаголовок «Санскритский эпос, гималайские культы и традиция насыщения кровью». Я помрачнел. — Простите, это должно меня заинтересовать? Во взгляде Элиота, казалось, мелькнула насмешка. — Так Хури вам не сказал, что означает «Ветала-панча-Виншати»? — Сказал, конечно. Так называют демона. — По правде говоря, в здешних местах это означает нечто иное. — Да неужто? — Да, — кивнул Элиот. — Нечто такое, что меня всегда интриговало. На Востоке миф зачастую связан с медицинским фактом… — Знаю, знаю, — закивал я, — но скажите же наконец, что означают эти проклятые слова?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135