А поворачиваясь, задел один из костюмов мисс Рутвен. К моему удивлению, лицо его вдруг ожило — на щеках заиграл румянец, глаза вспыхнули огнем, а ноздри вновь начали раздуваться, словно он вдохнул какое-то благовоние, но, когда он вышел, я поднес костюм к носу, нюхнул и ничего не почувствовал. — Сумасшедший какой-то! — заметил я, обращаясь к Элиоту. Элиот ничего не сказал, уставившись на дверной проем, за которым только что исчез лорд Рутвен. Затем он обвел взглядом гримерную мисс Рутвен, нахмурился и вернулся к своим записям, а я не хотел ему мешать, ибо мне надо было спешить обратно, в свой кабинет. Элиот недолго писал записку. Закончив, он поднял ее и подержал перед светом, словно изучая, после чего оставил ее прислоненной к настольной лампе. Мы вернулись в коридор и в полном молчании пошли обратно через театр. Я показал Элиоту, где служебный вход, и расстался с ним. Вскоре я совсем забыл о нем, ибо не успели мы расстаться, как начал подниматься прилив того, что называется открытием сезона, и вскоре волны его унесли меня. У меня не было времени размышлять о странных сегодняшних событиях. Проходя мимо мисс Рутвен, я задумался, к какому соглашению она пришла с Элиотом, но спросить не остановился. Одно мне стало известно — Элиота на спектакле не будет. Когда я его спросил об этом, он сказал, что он не большой любитель театра и вообще всего выдуманного. Но то, как давали «Фауста» в вечер открытия сезона, захватило бы даже Элиота. Это был ошеломляющий триумф, и главные аплодисменты достались, как всегда, мистеру Генри Ирвингу и мисс Эллен Терри. Впрочем, те, что снискала мисс Люси Рутвен, отстали ненамного. Она стала открытием, если не для меня, то для публики, и после спектакля все говорили только о ней. У служебного входа я увидел лорда Рутвена и поинтересовался, что он думает об игре своей кузины. Он беседовал с Оскаром Уайльдом, но прервал разговор, когда я к ним подошел, и слегка улыбнулся. — Брэм! — позвал Уайльд, тоже заметив меня. — Брэм, дорогой! Ваша юная актриса мисс Рутвен… слышал, это ее первая ведущая роль? Отказываюсь поверить! Только годы репетиций и старания режиссера могли научить ее выглядеть столь триумфально неиспорченной! Я склонил голову: — А вы, лорд Рутвен? Вам понравилась игра вашей двоюродной сестры? — О, необычайно! — Глаза его заблестели. — Она была очаровательна! Однако я совершенно не согласен с вами, мистер Уайльд. У нее тот редкий тип свежести, который не назовешь позой. Она, конечно, увянет, ибо девушка такой красоты и явной смышлености быстро поймет, что стиль превыше истины, но пока, — глаза его вновь блеснули, — это было восхитительное зрелище… Он прервался и посмотрел мне за плечо. — Кстати о Люси, — пробормотал он, — вон идет еще один поклонник. Я обернулся и обнаружил, что по лестнице поднимается Элиот. — Поклонник? — переспросил я. — Я так понял, — улыбнулся лорд Рутвен. — Иначе зачем еще мужчины навещают актрис? Я нахмурился, еще раз оглянувшись на Элиота. Он уже поднялся и задержался явно в нерешительности, не зная, в какую дверь войти. Я извинился перед лордом Рутвеном и Уайльдом и протолкался сквозь толпу к Элиоту. Увидев меня, он направился мне навстречу. — Мистер Стокер, — спросил он, — как бы мне пройти?.. — В гримерную мисс Рутвен? — уточнил я. — Сюда. Через сцену. — Мне не нужны сопровождающие. Я помню дорогу. — Нет-нет, — промолвил я, — меня нисколько не затруднит пройти с вами. — Что ж, весьма признателен. Я провел его к сцене. — Вы пропустили замечательный спектакль! — заметил я, думая о том, как сказать то, что я собирался сказать. — Да, говорят, — ответил он. — Вроде у мисс Рутвен большой триумф? — Да, — коротко отрубил я. Элиот улыбнулся: — Вроде она стала любимицей? — Да, — повторил я еще более отрывисто, резко остановился и повернулся к нему. — Доктор Элиот… — Да? — Я должен вам сказать… — Что именно? — Должен вам сказать… э-э… мисс Рутвен… ее сердце… буду откровенен… уже принадлежит другому. Он уставился на меня, и постепенно хмурое выражение его лица сменилось удивленной улыбкой: — Дорогой мой, — заговорил он, расхаживая по сцене, — вы заблуждаетесь относительно сути моего интереса к мисс Рутвен. — Разве? — Да, уверяю вас, — подавил он смешок — Мозг мой открыт лишь для размышлений и подсчетов Его никогда не занимал слабый пол. По сути дела, это машина. Будьте уверены, мистер Стокер, я никому не соперник. В глазах его все еще вспыхивали искорки, словно он увидел нечто забавное. — Но скажите, кто этот счастливец? — Какое у вас дело к мисс Рутвен? — в ответ спросил я. — Вы хотите помочь ей? — Если смогу. А почему вы решили, что ей требуется моя помощь? — Потому что, — со вздохом произнес я, — последнее время ее что-то гнетет, доктор Элиот. Она боится. — И сейчас? — На щеках его появился румянец интереса — Думаете, это связано с ее любовными делами? — Я бы не сказал. — Не сказали, но подумали… Что ж, если это имеет отношение к делу, мисс Рутвен, вне сомнений, сама мне обо всем расскажет. А мое дело — узнать. К этому времени мы подошли к гримерной мисс Рутвен. Дверь была распахнута настежь. Элиот постучал и вошел. — Люси? — позвал он. — Надеюсь, не помешал? Она подняла голову. Сидела она у зеркала, почти скрытая большими букетами цветов, и поправляла шляпку на собранных в косу золотых кудрях. В лице девушки было еще столько детского, что ее голубые глаза вначале показались нервными, как у фавна, но когда она признала нас, ее свеженькое личико просияло от счастья. — Джек Элиот… — прошептала она. — Это вы, Джек? Она протянула руки вперед. Доктор Элиот поцеловал кончики ее пальцев, затянутых в белые перчатки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135