— Будем надеяться, это вопрос времени. Взор ее был крайне холоден. Крепко пожав мне руку, она добавила: — Всего-навсего вопрос времени. Наступило молчание, и вдруг Полидори расхохотался. Джордж посмотрел на него с нескрываемым отвращением, потом с явным содроганием взглянул на Сюзетту. — Все это дурной вкус, — процедил он. — Дурной? — уточнила Лайла. Она сидела в бархатном шезлонге и курила сигарету, тонкую и длинную. Дым выписывал волнующие кривые, повторяя изгибы тела Лайлы. — Ну да, черт возьми! — яростно взорвался Джордж. — Это дурно, чертовски дурно! Только поглядите на нее… Ей нельзя читать рассказы про убийства! Куклы, пони — вот что должно нравиться маленьким девочкам… магические представления, нечто вроде… А не эта кровавая чушь. Лайда, это же, черт подери, ненормально! Сюзетта продолжала невозмутимо изучать его. Джордж сунул руки в карманы и отвернулся. — Действует мне на нервы, — буркнул он мне. — Сидит тут все время, нагло глазеет и несет ужасную белиберду. Хуже лорда-канцлера. — Пожалуйста, — изящно повела рукой Лайла, — не расстраивай ребенка. — Ее расстроишь! — фыркнул Джордж. — Да ее ничем не прошибешь. Лайла, это ты портишь ребенка, вот что я тебе скажу. Только посмотри на нее! Сюзетта наблюдала за ним столь же бесстрастно, как и раньше. — Где, черт возьми, ее уважение? — К тебе? — Да, конечно, ко мне! — Может быть, ты должен его заслужить, — предположила Лайла ледяным голосом, потушила сигарету и встала. Джордж игнорировал ее, словно вообще не слышал. — Черт подери, я знаю, она сирота, — хмыкнул он. — И чертовски мило с твоей стороны, что ты ее опекунша. Бог видит, я хорошо отношусь к благотворительности, отлично, Лайла, говорю, отлично, но, — глаза его сузились, — факт остается фактом — она маленький звереныш. Лайла слегка пожала плечами: — И что ты предлагаешь? — Самое простое, — сказал Джордж. — Прибрать ее к рукам. Лайла рассмеялась каким-то очаровывающим, нечеловеческим смехом: — И ты намереваешься справиться с этим? — Я? — нахмурился Джордж. — Боже, нет, какая смешная идея! Я имел в виду няню! То, о чем мы говорим, — женское дело. Вот чего тебе не хватает, дорогая, — чертовски хорошей няни, которая возьмет мисс Сюзетту в детскую и научит ее всему, что должны знать маленькие девочки. Некоторым женским добродетелям, мягкости, доброте… Лайла повернулась, словно ей наскучил этот разговор, и поправила волосы. — Что ж, может, я последую твоему совету. Есть определенные возможности. — Приятно слышать, — ответил Джордж. — Но не сейчас… Я должна полагаться только на себя. — Лайла протянула руку. — Пойдем, Сюзетта. Ты раздражаешь сэра Джорджа. Пора спать. Сюзетта подошла ко мне и крепко сжала мою руку. — Я хочу, чтобы вы проводили меня, — попросила она. Я взглянул на Джорджа и пошел за ней. — Она никогда не видела сыщика, — прошептала Лайла мне на ухо, когда я проходил мимо. — У вас появилась поклонница! Мы вышли в коридор. Там было темно. Я услышал постукивание каблучков Лайлы, когда она последовала за нами, и затем, когда закрылась дверь, все погрузилось в темноту. Вдруг позади что-то слабо засветилось. Через секунду я понял, что это светится кожа Лайлы. Она хлопнула в ладоши, и сразу бледные колеблющиеся лучики света прорезали темноту, а передо мной замаячило нечто похожее на массивную колонну, за которой виднелись арки и еще какие-то проходы, освещаемые тонкими лучиками, пробивающимися, словно плющ, сквозь камень. Освещение было не очень хорошим, и прошло некоторое время, прежде чем я, хоть и обладаю хорошим зрением, смог привыкнуть к нему. Я обнаружил, что стою у массивной лестницы, а увиденная мною колонна, поддерживающая ее спираль, была по моей оценке около пятнадцати футов толщиной, причем каждая ступень лестницы насчитывала в ширину более двадцати футов. Я предположил, что эта иллюзия либо подстроена, либо вызвана опиумом, ибо казалось невозможным, что в каком-то складе может существовать такое. Но только я начал подниматься по лестнице, Лайла и Сюзетта — рядом со мной, как под нашими ногами камни отозвались эхом шагов, и я потрясенно осознал, что все это происходит наяву. Вся конструкция была сделана из темно-пурпурной породы вулканического происхождения, кристаллической и отшлифованной до такой степени, что фигуры наши отражались в ее угрюмых глубинах. Мое отражение, вздрагивающее и искаженное полусветом, следовало за мной, словно какой-то отблеск, пойманный между стеклами. От этого эффекта становилось не по себе, и, вне сомнения, это тоже было подстроено. Я взглянул на Лайлу. Она поднималась несколько впереди, но вдруг приостановилась и наклонилась, протягивая руку к чему-то в темноте. — Разве она не прекрасна? — восхитилась она. Я нахмурился. На меня уставилась пара немигающих зеленых глаз, и я узнал пантеру, которую видел раньше. Пантера зевнула, потянулась и неслышно стала спускаться по лестнице. — Ручная? — спросил я. — Не совсем, — прошептала Лайла, почему-то рассмеявшись. — Но очень красивая. — И вам будет очень приятно, когда она порвет кого-нибудь на куски? Лайла слегка улыбнулась. — Не надо мрачных прогнозов. — Она проследила взглядом за пантерой. — Я люблю своих животных… Больше, чем людей. Им меньше нужно, и потому их зависимость более полная. Правда, Сюзетта? — Да, Лайла, — ответила девочка. — Смотрите, — Лайла подняла руку. Я повернулся и обомлел. К тому времени я уже должен был закалиться и не удивляться сюрпризам, но ничто, даже события прошедших недель, не подготовили меня к тому, что я узрел. Предо мною простирался гигантский проход, весь заполненный животными и стаями птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135