— О ком же? Я взглянул ей в глаза: — Я больше думал о вашем ребенке. Лицо Люси застыло. — Так вы знаете! — прошептала она. — Не так уж трудно было догадаться. — Да, — сказала она. — уж вам-то это не трудно. — Она вдруг засмеялась. — Черт вас дери, Джек, а я как дура нервничаю, что ребенок заплачет и все выдаст. Как вы узнали? — Но, Люси, болезнь и уединение, затянувшееся на целый год, скоропалительное замужество, молодая девушка уходит из дома опекуна… Да вы все это можете описать в мелодраме и поставить в вашем «Лицеуме»! — Вы пропустили вредную мачеху. — Уж настолько ли она вредная? — Конечно! — Почему? — Она не захотела и видеть Нэда. — И вы ее вините за это? — Джек! — Вспомните, они там, в Йоркшире, не такие… прогрессивные. — Что это должно значить? — Вы актриса, вам платят за то, чтобы вы смотрели глазами других. Попытайтесь, Люси. Леди Моуберли приезжает в Лондон, всю жизнь прожив до того в Уитби. Подопечная ее мужа требует выхода на сцену. Потом вдруг оказывается, что эта же подопечная уже носит ребенка от какого-то незнакомца. Думаю, в таких обстоятельствах она просто обязана была проявить какой-то моральный гнев. — Ну, — нахмурилась Люси, — может быть. Я вынул письмо леди Моуберли: — А сейчас она хочет примириться с вами. Люси внимательно прочла письмо несколько раз. — Но она по-прежнему не хочет видеть Нэда! — сказала она наконец. — Не хочет, — согласился я. — Но вы наверняка понимаете, почему? Люси помотала головой. — Потому что, виня его, она снимает необходимость винить вас. — Вы правда так думаете? Я кивнул: — Дайте ей время, Люси. С ней все образуется. Но прежде всего вы сами должны дать ей шанс. — Если бы я так хорошо не знала вас, Джек, я бы подумала, что вы поклонник Розамунды. — Но вы знаете меня. Я действую на основании своих наблюдений. — Да? — повела бровью Люси. — И каковы ваши наблюдения? — А таковы. Нет причин вам с ней не быть подругами. — Что ж, — сложила письмо Люси, — может, вы и правы. — Она бросила взгляд на лестницу. — Вот и ребенок мой закопошился. — Не вижу причин, почему это должно быть проблемой. Ведь только вашему мужу она объявила обструкцию. — О, Джек, — вдруг воскликнула Люси, — он же прекрасное дитя. Я не жалею о том, что случилось… После Артура… вы знаете, как мне его не хватало… Его таинственная смерть, ужас ее, вслед за отцом… — Она перевела дух и продолжила: — Кроме Нэда, Артур был всем, что у меня было. Я никак не могла поверить, что его больше нет… Она повернулась и побежала по лестнице. — Пойдемте же, — обернулась она ко мне. — Зачем? Она остановилась, чуть ли не топнув ногой: — Нет, Джек, вы просто невозможны. Даже если вы не хотите полюбоваться на Артура, то хоть могли бы притвориться. — На Артура? — Джек, ради Бога, на моего сына! Пойдемте наверх и увидите, какой он замечательный. Я последовал за ней. Оказалось, что юный Артур вновь уснул. Это был, как и говорила его мама, красивый и спокойный мальчик, точь-в-точь его дядя, только без усов. Я хотел сказать об этом, когда у входной двери позвонили. — Посмотрите, чтобы он не заплакал, — приказала Люси, — а то я рассержусь на вас. Она оставила меня в детской и поспешила вниз. В течение нескольких минут до меня доносились звуки разговора, хотя гостя не было видно. Потом послышались шаги на лестнице. — Сюда, — шепнула Люси, открывая дверь детской. За Люси кто-то замаячил. И, когда она впустила этого человека внутрь, я, заморгав от удивления, узнал в нем лорда Рутвена. Он стал менее анемичным, чем раньше, на щеках появился некоторый румянец. Он вообще очень красив, но в его присутствии я нервничаю и несколько тушуюсь от исходящей от него силы. Не уверен почему — меня вообще-то аристократы не впечатляют. Лорд Рутвен подошел к колыбели, нагнулся над спящим Артуром и с удовольствием улыбнулся, разглядывая его, а потом закрыл глаза, и глубоко вдохнул, словно наслаждаясь приятным запахом (Запомнить. Его реакция на костюм Люси, очень похоже. Интересно!). Наконец, вновь открыв глаза, он заговорил: — Доктор Элиот! Какая приятная неожиданность! Люси крайне удивилась, что мы знакомы. Я рассказал ей о том, как мы встретились, но когда я упомянул, что театральную программу о спектакле с ее участием послали лорду Рутвену, на лице ее отразилось еще более глубокое удивление. — Но я не посылала никакой программы. Скорей всего, ее послал кто-то другой. — Это неважно, — ответил лорд Рутвен, беря руку Люси и поднося к губам. — Важен результат, а не причина. — Вы действительно так думаете? — поинтересовался я. — Особенно в минуты грусти, — он выгнул бровь в гримасе, характерной для семьи Рутвенов. — Вы не согласны, доктор Элиот? Помнится, происхождение моей программы заинтересовало и вас. — Обстоятельства показались мне любопытными, — кивнул я. — И что же это за обстоятельства? Я вспомнил, как какие-то незнакомцы подобным образом вступали в контакт с Артуром Рутвеном и леди Моуберли, хотя совпадение в случае лорда Рутвена было не вполне точно. — Вы слышали о некоем Джоне Полидори? — спросил я. Неожиданно тень пробежала по его лицу, а затем выражение его вновь стало совершенно бесстрастным. — Нет, — беззаботно произнес он, но я видел, что он лжет, и сам он знал, что я это знаю. Он окинул меня ледяным взором и, не давая мне раскрыть рта, выхватил из колыбели Артура и прижал к груди. Люси, невольно вздрогнув, подалась вперед. — Вы разбудили его! — воскликнула она. Но лорд Рутвен даже не извинился: — Да ему уже надоело спать! Артур словно был согласен с ним. Он не издал ни звука, а только вытаращил глазенки и попытался схватить ручонкой бледные гладкие щеки лорда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135