Но вдруг подмигнул мне и резко повернулся к одной из тварей у себя за спиной. Две фигуры покатились по полу в яростной схватке, но человек с колом умудрился вытащить своего противника на солнечный свет, и сопротивление существа ночи сразу ослабло. Я увидел, что Элиот тоже сбросил цепи и борется с одним из существ, призывая Каффа на помощь. — Только осторожнее! Не дайте им попробовать вашу кровь! — вскричал он, вышвыривая противника на освещенные солнцем ступени. Тут раздался страшный крик, долгий и клокочущий, и в крышу ударил мощный фонтан крови. Одно из существ лежало замертво с колом, пронзившим сердце, его кровь фонтаном хлестала ввысь и стремительно просачивалась сквозь пол. Наш спаситель поднялся на ноги и выдернул колышек из груди мертвого чудовища, направляясь к Каффу, который прижал своего соперника к стене. — На солнечный свет! — сказал этот необычайный человек. Кафф швырнул существо в сторону двери. Если раньше оно еле двигалось, то теперь было словно парализовано. — Да, да, — кивнул странный человек, — давайте, прямо в сердце. Он отдал Каффу свой кол. — К чертям эту сосудистую деятельность! Кафф действовал строго по инструкции, и новый фонтан крови ударил в камере. — А теперь, — пробормотал индус, подходя к Элиоту, — покончим с последним. Отойдите-ка, Джек. Знаю, трудная работенка для нас, вегетарианцев. Элиот улыбнулся и встал, а индус вновь исполнил свое зловещее действо. Когда все было кончено, он поднялся на ноги, пожал руку Элиоту и повернулся ко мне. — Как бы вы сказали, капитан, — произнес он, разводя руками, — чертовски кровавое зрелище! Я нахмурился. Не может быть… — Неужели это вы? — изумился я. — Неужели вы… профессор Джьоти? — Отлично! Индус стер грим с лица, и, глядя на него сейчас, я и представить не мог, как это я не распознал его. Меня ловко одурачили, и моя озадаченность столь явно проступила на моем лице, что индус, которого я больше никогда не буду называть бабу, громко рассмеялся. — Это действительно вы, старина, — прошептал я. — Как вам это удалось? Профессор Джьоти почесал нос. — Знай врага своего, — сказал он. — Но… послушайте… ради Бога… Откуда? Профессор распрямился во весь рост. — Шри Сингх знает все, — гордо заявил он. Я неверяще таращился на него, нисколько, скажу вам, не смущаясь своего изумления. — Боже ж ты мой! — прошептал я, понимая, как я недооценил этого человека. Даже сейчас, тридцать лет спустя, воспоминание о моем презрении к нему заставляет меня краснеть, ибо, вне сомнения, профессор оказался одним из самых отчаянных храбрецов, каких мне только доводилось встречать, а в свое время я знавал многих славных вояк. Размыкая мои наручники, профессор рассказал, что несколько дней инкогнито находился в Каликшутре и что местные приняли его за одного из себе подобных. Он видел, как мы дрались на стене, и, когда нас схватили, позаботился о том, чтобы нас не заразили смертельной болезнью. А потом, прикинув, что старший сержант Кафф — самый сильный из нас, он оставил его прикованным там, где стена была наиболее слаба, и у его ног положил ключ от наших оков. — Тогда я не мог вас освободить, — объяснил он, — ибо, как вы сами убедились, эти несчастные сильнее всего по ночам. Днем же совсем другое дело. К счастью, — сказал он, стряхивая цепи с моих запястий и оглядывая камеру, — все прошло так, как я рассчитывал. — Но, Хури, — вступил Элиот, — если вы все это время были среди этих людей, почему они так и не обнаружили вас? Ведь болезнь дает им возможность чуять человеческую кровь. Профессор Джьоти засмеялся: — Сколько раз я говорил вам, что там, где наука бессильна, за дело берется фольклор. Глаза Элиота засверкали, как у ястреба. — Продолжайте. — Вы сейчас чуете меня? Как вы считаете, от меня изрядно несет? — Да. От вас пахнет, как от браминов, что обычно живут у подножия гор. — Это потому, что я сидел у их ног и учился у них. Профессор снял с пояса сумку и открыл ее. Как только мы заглянули в нее, нам в ноздри ударила нестерпимая вонь. Я увидел что-то напоминающее труху растения, белую и влажную, после чего отвернулся, не в силах больше выносить смердения. Но Элиот настолько заинтересовался, что сунул палец в сумку и вынес месиво на свет. — Что это? — спросил он. — Большая редкость, высоко ценится в деревнях Востока. По-английски это растение называется «киргизское серебро». — А есть у него научное наименование? — нахмурился Элиот. — He слышал о таком Мне не удалось найти никаких сообщений о таком растении. Киргизская пустыня, однако, — родина чеснока. Интересно, не было ли растение профессора Джьоти разновидностью этой весьма пахучей луковицы?

. И вообще, по-моему, об этом растении знают лишь брамины. — Профессор тряхнул головой и улыбнулся. — Потрите этой штукой лоб. Элиот повиновался. — Ну вот, — сказал профессор. — Теперь эти существа не смогут вас учуять. Легенда старая, но, как я доказал, весьма правдивая. Он снова раскрыл сумку. — Все вы должны намазаться этим. Нет, погуще, погуще, — пояснил он, когда я слегка мазнул себя по щеке. — Иначе… иначе у нас не будет никакой надежды выбраться отсюда. К этому времени все мы освободились от своих оков и были готовы повиноваться приказам профессора. Однако перед уходом Элиот настоял на том, чтобы осмотреть всех нас. Я спросил его, что он ищет. — Следы укусов или царапины, — ответил доктор, внимательно рассматривая мою грудь. — Но ведь если бы болезнь проникла в нашу кровь, мы бы уже знали об этом. — Необязательно, — вмешался профессор Джьоти. — Все зависит от силы духа жертвы. Я знал человека, продержавшегося почти две недели. — Две недели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135