"Здесь необходимо
столковаться о том, что следует разуметь под выражением предмет
представлений. Мы сказали выше, что сами явления суть только чувственные
представления, которые поэтому сами по себе не могут быть рассматриваемы как
предметы (вне способности представления). Что же тогда имеют в виду, когда
говорят о предмете, соответствующем познанию и, значит, от него отличном?
Очевидно, этот предмет надо мыслить только как нечто, вообще X, так как вне
нашего познания мы не имеем ничего, что бы мы могли противопоставить
познанию как нечто соответствующее ему"118.
Правда, Кант замечает, что всякое состояние сознания можно назвать
объектом, но не эту объективность имеет он в виду, когда говорит об
объективности знания. "Хотя все, и даже всякое представление, поскольку мы
его сознаем, - говорит Кант, - может быть названо объектом, однако значение
этого слова для явлений, не в том смысле, поскольку они (как представления)
суть объекты, а в том смысле, поскольку они только обозначают объект,
требует более глубокого исследования"119. В той же самой главе о "Синтезе
воспризнания в понятии", в которой дано определение предмета, он говорит:
"Все представления имеют как представления свой предмет, и могут сами быть
предметами других представлений в свою очередь. Явления суть единственные
предметы, которые могут быть даны нам непосредственно, и то, что в них
непосредственно относится к предмету, называется созерцанием. Но эти явления
не суть вещи в себе, а только представления, которые в свою очередь имеют
свой предмет, и этот предмет, следовательно, уже не может быть созерцаем
нами; поэтому мы будем называть его не эмпирическим, т.е. трансцендентальным
предметом ??Х". Казалось бы, здесь Кант различает две формы объективных
предметов: внутрисубъективную и транссубъективную, однако так нельзя
толковать его; тотчас после этого он прибавляет: "Чистое понятие об этом
трансцендентальном предмете (который действительно во всех наших познаниях
всегда одинаково X) есть то, что может давать всем нашим эмпирическим
понятиям вообще отношение к предмету, т.е. объективную реальность"120.
Значит, пока в представлении не чувствуется транссубъективная
принудительность, пока оно сознается как мое душевное состояние, хотя бы и
определенное не моим произволом, а другими моими душевными состояниями, к
которым оно относится как к своим объектам, Кант не называет еще его
объективным. Это особенно ясно видно из следующей формулировки проблемы
объективности, данной Кантом в доказательстве второй аналогии опыта: "Мы
имеем в себе представления, которые мы и можем сознавать в себе, но как бы
далеко ни простиралось это сознание, как бы точно и пунктуально оно ни было,
все-таки представления остаются только представлениями, т.е. внутренними
определениями нашей души в том или ином отношении времени. Каким же образом
мы приходим к тому, что придаем этим представлениям объект, к их
субъективной реальности как модификаций еще какую-то объективную реальность?
Объективное значение не может состоять в отношении к другому представлению
(о том, что можно было бы назвать представлением о предмете), так как тогда
снова является на сцену вопрос, как в свою очередь это представление выходит
из самого себя и приобретает еще объективное значение, кроме субъективного,
которое присуще ему как определению душевного состояния"121.
Итак, под объективностью знания Кант разумеет отнесенность представления
к чему-то такому, что кажется находящимся за пределами субъекта как явления,
т.е. такой характер представления, когда в нем чувствуется транссубъективная
принудительность, хотя бы она и создавалась только закономерностью самого
процесса познания. Вот почему мы говорим, что проблема трансцендентальной
предметности чересчур сближается у Канта с проблемой транссубъективной
предметности, т.е. с вопросом, как возможно, чтобы представления относились
мною к чему-то, что не есть я? А так как проблема трансцендентальной
предметности отождествляется с проблемою объективности и, следовательно, с
проблемою всеобщности и необходимости суждений, то ясно, что здесь
получается огромное накопление проблем и общее решение их должно заключать в
себе пробелы. Мы можем даже предсказать, что одна из таких проблем, именно
вопрос о транссубъективности внешнего опыта, совсем не будет решена. В самом
деле, Кант считает все переживания целиком душевными определениями
познающего субъекта; отсюда не составляют исключения также и все элементы
предметности, хотя бы она была трансцендентальною или транссубъективною122,
при этих условиях решить вопрос о транссубъективности внешнего опыта - это
значит показать, каким образом "мои" представления могут сложиться так,
чтобы казалось, что они заключают в себе транссубъективный предмет, хотя на
самом деле они не содержат в себе ничего транссубъективного. Из сказанного в
первых трех главах ясно, что этой цели достигнуть нельзя и, следовательно,
кантовское решение проблемы объективности окажется совершенно негодным для
объяснения внешнего опыта, хотя в своем исследовании Кант имел в виду именно
внешний опыт.
В самом деле, согласно учению Канта, наши суждения объективны постольку,
поскольку в них есть априорный синтез: априорный синтез обусловлен самою
природою мышления, без этого синтеза невозможно единство опыта, а
следовательно, и единство самосознания;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134