энергизирует поведение; выступает как конечная цель по-
ведения или его повод: меняет пороги реакций на стимулы [см.:
30; 168; 197; 225; 253; 347; 386; 400; 402 и др.].
Различия в понимании мотивов и их функций (а не только
того, что может выступать в качестве мотивов) нельзя считать
случайностями или следствием заблуждений авторов. За этими
различиями стоит сложная проблема детерминации поведения,
в которой авторы выделяют различные стороны и моменты по-
рождения деятельности, но пытаются описать и объяснить их в
существующих понятиях, расширяя или сужая их содержание и
не всегда заботясь о том, что одна функция мотива не следует
из другой, а одно понимание никдк не связано с другим. <Пы-
таясь охватить мир сегодняшний, мы черпаем из словаря, сло-
жившегося в мире вчерашнем> (А. де Сент-Экзюпери). Это
заставляет предполагать, что современное понятие мотива опи-
сывает не одну, а несколько реальностей, не совпадающих друг
с другом.
Так, понимание мотива как конечной цели деятельности и
как конкретного побудителя, <инициатора> деятельности про-
является не только в определениях разных авторов, но и в вы-
делении содержательной и динамической сторон мотивов, в вы-
делении их побудительной и смыслообразующей функций, в вы-
делении устойчивых мотивационных образований и ситуационной
мотивации, в различении драйвов и потенциала действия, драй-
ва. и побудительной тенденции [см.: 73; 197; 198; 258: 259: 402].
В первом варианте понятие мотива сближается с такими по-
нятиями, как диспозиция, ценности, аттитюды, интересы, и мо-
тив здесь определяет такие процессы, как целеобразование и
смыслообразование. Понимание мотива в качестве побудителя
поведения сопоставимо с понятиями намерения, волевой уста-
новки, побудительной тенденции, потенциала возбудимости и
предполагает рассмотрение различных факторов, участвующих
в детерминации поведения: способностей, умений, знаний, внеш-
них обстоятельств. Считается, что то, ради чего осуществляется
деятельность, всегда является и побудителем деятельности, но
утверждение, что предмет потребности всегда имеет побудитель-
ную функцию, не всегда подтверждается фактами, а значит,
есть не более чем гипотеза,
Представление о мотиве как конечной цели приводит к поте-
ре ответа на вопрос о побудителе деятельности, о том, что
заставляет начать деятельность, обеспечить переходы от одного
действия к другому и довести ее до конца, т. е. вопрос, ради
которого и вводилось понятие мотива как побудителя, двигателя
поведения [см.: 150; 151]. И даже если согласиться, что в каче-
стве такого побудителя выступает то, что принято называть мо-
тивом (практически при любом его понимании), то .возникает
новая проблема-объяснение причин и механизма перевода мо-
107
тива из потенциального состояния в актуальное, так как мотив
побуждает не всегда и не в любой ситуации, и проблема превра-
щается в поиск причин актуализации мотива.
Широко распространенное представление о побуждении дея-
тельности потребностями не находит своего подтверждения не
только для целенаправленной деятельности [см.: 197; 198; 370],
но даже и для поисковой. Усиление активности животных, ли-
шенных на какое-то время предметов потребности, наблюдается
только в тех случаях, когда имеются реальные изменения среды,
либо когда меняется приходящая-вследствие активности жи-
вотного-внешняя сенсорная стимуляция, или же когда живот-
ное по прошлому опыту знает место получения желаемого пред-
мета потребности. В строго контролируемых условиях неменяю-
щейся среды животные не проявляют повышенной активности
даже при длительном лишении предметов потребности [см.: 30].
Потребность есть необходимое, но не достаточное условие ини-
циации деятельности. Она выступает как жизненная задача (за-
данная организму или приобретенная при жизни), задача, кото-
рая должна быть решена организмом, субъектом или личностью,
чтобы они могли существовать или развиваться [см.: 140]. Спра-
ведливо критикуются поэтому все энергетические модели моти-
вации, объясняющие инициацию поведения высвобождением на-
копленной в нервных центрах энергии [см.: 346 и др.].
До XX столетия развивались три направления в исследова-
нии детерминации поведения человека и животных: представ-
ления, идущие от Декарта, в которых живой организм рассмат-
ривается как сложно устроенная машина, приходящая в актив-
ное состояние только при внешних физических воздействиях;
представления, идущие от философской школы стоиков, которые
причину поведения видят в биологической природе организма
(инстинктах, потребностях, спонтанной активности нервной сис-
темы), и представления, восходящие к Аристотелю, по которым
причина поведения человека заключается в его разумной воле,
в его понимании ситуации и необходимости действия в соответ-
ствии с этим пониманием.
Постепенно вызревало представление о том, что воля сама
детерминирована всей социальной жизнью человека; что попыт-
ки бихевиористов управлять поведением с помощью только
внешних воздействий не приводят к успеху, так как оказыва-
лось необходимым учитывать хотя бы состояние живого орга-
низма (его потребности, личностные характеристики); что иссле-
дования инстинктивного поведения, как и исследования в рам-
ках диспозиционного подхода, немедленно обнаруживали зави-
симость поведения от условий среды.
Одновременно накапливались экспериментальные факты, раз-
рушающие одностороннюю ориентацию теорий, а рост общест-
венного интереса к объяснению поведения конкретного человека
требовал разработки новых подходов к анализу детерминации
поведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61