Какая версия звучит убедительнее?
– Почему «в какой-то момент»? – возразил я. – Они вполне могли посмотреть прогноз погоды.
Но я и сам понимал, что аргумент слаб.
Бритва Оккама свидетельствует, что самое простое объяснение обычно правильно.
«Может, и так, – подумал я, – но бывает, что находишь бритву в яблоке».
Эллисон развел руками, как будто желая сказать, что он ничего не прячет.
– Подростковый возраст – трудный период жизни, – заключил он, – особенно для мальчиков. В твоем теле носятся молодые гормоны, тестостероны отравляют ум, ничего удивительного, что время от времени тебе кажется, будто кто-то тебя преследует. Это вполне естественно. Но ты должен понять, что здесь ты среди друзей.
– Я среди друзей, – повторил я.
– Безусловно, ты – находка для нашей школы. Все тебя любят.
– А ваш злобный двойник? – спросил я.
– А что? – любезно улыбнулся он.
Я имел в виду Маэстро. Один мог быть человеком, а второй – просто байтами, но оба они выглядели одинаково. Персонажи ГВР часто моделируются с живых людей, видимо, программистов вдохновил на создание Маэстро доктор Эллисон, тембр голоса, даже его необычная жестикуляция. Только личности были разными. В какой-то степени.
– Он меня ненавидит.
– Вот уж сомневаюсь, а если это и так, какая разница. Он всего лишь реактивная обучающая программа, созданная для удовлетворения индивидуальных потребностей всех студентов. Его «эмоции» в кавычках не имеют никакого значения. Его программа не позволяет ему принимать их в расчет.
– Он постоянно противодействует мне.
– Он дает тебе стимул, – возразил Эллисон. Вот ведь гад.
– Никому не дано избегнуть трудностей, – добавила мама.
– Я все понимаю, прекрасно понимаю, но он уничтожил мое окружение, он переструктурирует мое время. Мне становится нехорошо всякий раз, когда я его вижу. Мне не важно, насколько он реален, все равно он просто программа. Я хочу нормального учителя, из костей и мяса. Господи, неужели я слишком многого хочу?
– Это неэффективно, – отметил папа, поднимая голос до моего уровня. – Когда я был в твоем возрасте, я бы пошел на преступление, чтобы получить такую обучающую программу, как у тебя. Ты хоть представляешь, какой это высокий уровень?
– Слишком много ГВР, – разозлился я. – Слишком много, слишком быстро. У меня в голове мешанина.
– Габриель, тебе осталось совсем недолго до выпуска, – утешала меня мама. – Нужно пройти до конца.
Я посмотрел Эллисону в глаза.
– А почему вы не можете учить меня?
– Я больше не преподаю, – извинился директор. – Я предпочитаю быть административной единицей. – Он помолчал, изучая меня. – Знаешь, что я сделаю? Ты явно расстроен. Я облегчу твое расписание. Я верну тебе твое окружение. А еще я сделаю так, чтобы Маэстро некоторое время не попадался тебе на глаза. Ну как, доволен?
– А что взамен?
– Просто пообещай, что будешь учиться, старательно учиться. В конце недели мы посмотрим, как пойдут дела, и будем решать дальше.
– Разумно, – согласился я.
На этом закончился консилиум.
Прощание было нарушено телефонным вызовом.
– Атланта, – объявил папа, надевая наушники для лучшего приема.
Атланта это ЦКЗ (центр контроля заболеваний), значит, все остальные дела должны подождать. Он вышел из помещения и начал прием. Мы с мамой остались вдвоем.
Я скучал по ней.
– Тебе нравится эта школа, – начал я.
– А почему она не может мне нравиться? Маленькие классы. Индивидуальный подход. Ты учишься в своем темпе, но при этом от тебя требуют результатов.
– Непрерывно, – подтвердил я.
– Хватит тебе жаловаться, – уговаривала она. – Эта школа – идеальная песочница. Ты можешь создавать абсолютно все, что заблагорассудится. Именно такими должны быть школы. – Она улыбнулась и продолжила тише: – Плата за обучение здесь немаленькая, так что постарайся получить удовольствие.
– Похоже, мне повезло со школой, – соврал я, отвечая на ее улыбку. Я помолчал. – Иногда мне кажется, что все дело в удобстве. Понимаешь? Я учусь в этом интернате, потому что вы не хотите, чтобы вас беспокоили. Вы заняты. Заняты собой.
– Ну что ты, милый, это неправда. – Насупленные брови выдавали беспокойство.
Пока не пришел папа, она чувствовала себя виноватой.
– Куала-Лумпур, – сообщил он. – Это решено. Мама явно огорчилась. Я подумал, потому, что позвонили папе, а не ей.
– Что такое Куала-Лумпур? – спросил я.
– Черная эпидемия, – сказала мама. – Новая вспышка.
– Впервые встречаю такой необычный период созревания, – задумчиво говорил папа. – К тому же чрезвычайно заразная форма.
– Наверное, она может принести вам славу.
– Она может стать всемирным бедствием, – сказал он, глядя с упреком на циничного сына. – Ты первый, кому я это говорю.
Мы обнялись, и он попросил меня быть хорошим мальчиком. Мама поцеловала меня в щеку и погладила по голове. Я многое хотел им сказать, должен был сказать, но им было некогда, их снова ждали приключения в биозащитных костюмах. С телекамерами и фотогеничными улыбками.
Больше я их не видел.

* * *

Ну почему все мы не компьютеры?
Было бы проще. Никаких огорчений. Никаких сомнений. Никакой учебы, никаких учителей. Мы все были бы программами.
Хотя в каком-то смысле все мы запрограммированы. Эволюцией. Инстинкты, половое влечение, борьба, успех. Все, что вложила в нас Мать-Природа, по ее мнению, необходимо для выживания.
К сожалению, этого недостаточно. Мы хотим большего. Общество требует этого.
А значит, нужно учиться.
Образованный должен учить неграмотного. Потому что, по мнению общества, неграмотность делает человека несчастным. Правда, оглядываясь назад, понимаешь, что до того, как чему-то научился, человек был куда счастливее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76