Аркебуза рассказала о спуске, о подземном ходе, о железной двери, ведущей на дорогу.
— А как мы унесем ее? — спросила Хромуша. — Она так разорется, что…
— Надо, чтобы она пошла сама, — задумчиво откликнулась Аркебуза.
— Понятное дело. Я скажу ей, что передумала, и предложу бежать…
— А она не поверит… Нет уж. Позвольте мне действовать самой: молодой человек с миллионом объяснил, что надо сказать.
Аркебуза тихонько поделилась с сообщницей своими планами, а потом вошла в спальню Флоризы.
Девушка спала. Сон ее, по всей видимости, был тревожным, но ей хватило мужества заснуть. Левая рука Флоризы свешивалась с кровати — беломраморная обнаженная рука дивной красоты. Правая сжимала рукоятку кинжала — последнего средства защиты.
Аркебуза подошла к постели и тронула спящую за плечо. Та сразу же проснулась и вскочила с кровати.
— Мадам, — сказала надзирательница, — король во дворе замка!
— Король! — вспыхнула Флориза.
— Ну, не во дворе, но сейчас подъедет… Мадам, мне нужно вам кое-что сказать: король обещает нам двести экю, если…
— Несчастная! — с презрением бросила Флориза, пытаясь поскорее одеться, но ей удавалось это с трудом: руки слишком сильно дрожали. А ведь от того, насколько быстро она сумеет собрать свои вещи, зависела вся ее жизнь!
— Пообещайте мне вдвое больше, — прошептала женщина, — и я помогу вам бежать!
— Бежать! О, бежать! Да-да, скорее! Бежать! Вдвое… Вы получите сколько захотите! Тысячу, две тысячи экю! Мой отец отдаст все…
— Пойдемте, — предложила Аркебуза, накидывая широкий плащ на плечи девушки.
В этот момент Флориза подняла глаза и увидела устрашающую улыбку на лице искусительницы.
— Боже, это ловушка! — закричала она, попятившись. — Ловушка!
— Значит, мне надо сказать тому молодому человеку, который послал меня к вам, что вы отказываетесь идти со мной и предпочитаете дождаться короля? — ехидно спросила Аркебуза и сделала шаг к двери.
— Погодите! Стойте! — растерянно воскликнула Флориза. — Ах, нет… Пусть… Я дождусь его, и он увидит, как может умереть дочь Роншероля!
— Бедный молодой человек… — притворно вздохнула негодяйка.
— Какой еще молодой человек, говорите же, несчастная!
— Его зовут Руаяль де Боревер, и он вас любит, вот и все, что я знаю.
Флориза затрепетала, но она еще колебалась. Ее огромные прекрасные глаза засияли, как звезды любви. Внезапно она успокоилась. Руаяль де Боревер здесь — этого было достаточно. С ней больше не может случиться ничего плохого. Она принялась быстро одеваться, и руки на этот раз не изменили ей.
— Король сейчас поднимется, идемте, идемте!
Флориза укуталась в плащ и приказала:
— Проводите меня к нему. Было восемь часов утра.
II. Где был Боревер
А когда эта самая ночь, о которой рассказывалось в предыдущей главе, еще не только не закончилась, но только начиналась, как, наверное, помнит читатель, Лагард пустился в погоню за Боревером и настиг его за поворотом улицы.
Мы оставили Боревера в ту минуту, когда он, вжавшись спиной в стену, с пылающими глазами пересчитывал направленные на него шпаги. Девять! Хорошее число. Одно слово начальника — и все девять бросятся с громкими криками в атаку. Тогда еще не вошли в моду молчаливые поединки, ругаться при нападении и защите казалось куда более естественным.
А пока они еще стояли на расстоянии от будущей жертвы и, не стесняясь в выражениях, поливали ее грязью, таким образом, в соответствии со всеми правилами, возбуждая себя для битвы не на жизнь, а на смерть. Боревер, разумеется, отвечал тем же и старался побольнее уколоть противников.
— Ага, вот и господин Лагард со своей сворой бешеных собак! Добрый вечер, лакей из псарни!
— Ну, иди, иди сюда, мерзавец! — прошипел Лагард.
— Сам иди, пес вонючий! — ответил Руаяль.
— Для тебя готовят хорошенький костер, тебе спалят шкуру, как какому-нибудь жиду или свинье!
— Ага, а вместо поленьев в костер станут подкидывать вас, сволочей!
Начальник Железного эскадрона скрипнул зубами. Он осмотрелся по сторонам и увидел, что его люди только и ждут знака, который позволил бы им перейти в нападение.
— Берите его, — приказал Лагард, — но помните, что он мой!
— А вот и хлыст! — воскликнул Боревер, и шпага его хлестнула барона по щеке.
Лагард вскрикнул, и тут же — эхом — раздался жалобный стон: один из его головорезов тяжело упал лицом в землю. Это был излюбленный удар Боревера, знаменитый, прославивший его удар: описав в воздухе сверкающий полукруг, шпага после «пощечины» начальнику здесь прошлась по чьему-то носу, там — по подбородку, и, наконец, вонзилась прямо в грудь!
— Один готов! — сказал Боревер. — Кто на новенького? Кто напрашивается — вот моя шпага! Ну, давайте!
Восемь шпаг в одно мгновение нацелились ему в грудь, восемь хриплых голосов завопили:
— Ах, так! Сейчас мы доберемся до твоих кишок, котел для свиных потрохов только их и дожидается!
И почти сразу же раздался вздох разочарования: шпаги головорезов воткнулись… в пустоту! Боревер бросился на землю. Через секунду он уже вскочил и — нанес удар. На этот раз оказался вспоротым живот одного из наемников. И Руаяль воскликнул:
— Вам нужны кишки для вашего котла? Берите! Вот и второй!
Их осталось семеро. Они отступили под предлогом того, что надо утереть взмокшие лбы. На самом деле бешенство, смешанное с удивлением и восхищением, парализовало головорезов Лагарда. Человек, которому положено было уже в течение по крайней мере десяти минут валяться мертвым на земле, оказался живехонек! И без единой царапины!
Передышка длилась две или три секунды. Потом, внезапно, пока еще наемные убийцы поджидали благоприятного момента для новой атаки, теснее сплачиваясь, раздался крик:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157