Произнос
и их Ц и тебя тоже сочтут ученым. Главное Ц существительные. Глаголы не н
ужны, а прилагательные образуются от существительных.
Ц Почему они спрашивали меня про штаны?
Ц А почему девушки расспрашивали о туфлях на высоком каблуке? Молодые у
ченые похожи на женщин: они тоже стараются быть чистыми, красивыми и модн
ыми. Старые ученые напрямик требуют девок, а молодые сперва хорохорятся.
Вот погоди, через несколько дней они все наденут штаны…
Мне показалось, что в комнате стало слишком душно; я извинился перед Мале
ньким Скорпионом и вышел на улицу. Цветок и ее подруги, привязав к пяткам к
уски кирпича и держась за стену, учились ходить на высоких каблуках.

20

Да, у этого пессимиста было что позаимствовать. Он, по крайней мере, сначал
а размышлял, а потом уж предавался своему пессимизму. Возможно, Маленьки
й Скорпион недальновиден или труслив, но мне он все больше нравился, да и н
а молодых ученых я еще не поставил крест. Даже если они не уступают в глупо
сти старым, они хоть живые и веселые. Маленькому Скорпиону стоило бы поза
имствовать у них оптимизм, и тогда, быть может, он совершил бы немало полез
ного. Мне захотелось еще раз повидать молодых ученых, и я узнал у Дурман, г
де они живут.
По дороге я прошел мимо многих школ, или институтов, то есть пустырей, окру
женных стенами. Когда я видел учеников, разгуливавших по улице, мои глаза
наполнялись слезами. Эти юнцы (особенно те, что были постарше) выглядели н
евероятно самодовольными: точь-в-точь как Большой Скорпион, возлежавши
й на головах семи кошек. Они, наверное, воображали себя божественными изб
ранниками и не понимали, что их государство самое жалкое во вселенной. То
лько очень глупые воспитатели могли взрастить столь невежественных юн
цов. И все же, думал я, к двадцати годам человек должен что-то соображать, а
не чувствовать себя в аду, как в раю. Я чуть было не начал спрашивать у них, ч
ем они так довольны, но вовремя сдержался.
Один из молодых ученых, к которому я шел, заведовал музеем, что было весьма
кстати. Музей оказался довольно большим зданием из двадцати или тридцат
и комнат. У входа, прислонившись к стене, сидел привратник и сладко спал. К
роме него, здание никто не охранял, а все двери были открыты. Удивительно,
ведь люди-кошки воруют что попало. Не осмелившись потревожить привратни
ка, я вошел в музей, прошел через два пустых зала и здесь наткнулся на свое
го нового знакомого. Он очаровал меня своим весельем, опрятностью, вежли
востью. Фамилия его была Кошкарский. Я чувствовал, что она иностранного п
роисхождения, и боялся, как бы, сопровождая меня по музею, он не замучил ме
ня незнакомыми словами. Лишь бы он не называл экспонаты «варэ» или «вски
й», и тогда все будет в порядке.
Ц Пожалуйста, проходите сюда! Ц радушно пригласил Кошкарский. Ц Это з
ал каменной утвари восьмого тысячелетия до нашей эры. Утварь разложена п
о новейшей системе. Посмотрите!
Я оглянулся Ц ничего нет. Что за наваждение?! Но Кошкарский уже показывал
на стены:
Ц Перед вами древний каменный сосуд, на котором вырезана какая-то иност
ранная надпись, стоит три миллиона национальных престижей.
Теперь я действительно заметил надпись, но не на сосуде, а на стене Ц там,
где когда-то, видимо, стоял драгоценный сосуд.
Ц Перед вами каменный топор, которому исполнился десять тысяч один год,
цена двести тысяч национальных престижей, это Ц триста тысяч престижей
, это Ц четыреста тысяч…
Мне нравилось только одно Ц что он так бегло называет цену экспонатов. М
ы вошли в следующий пустой зал. Кошкарский продолжал все тем же бодрым и п
очтительным тоном:
Ц А тут хранятся древнейшие книги мира, которым перевалило за пятнадца
ть тысяч лет. Разложены по новейшей системе.
Он начал перечислять названия книг и их цену, но я не увидел ничего, кроме
нескольких тараканов на стене.
Когда мы вышли из десятого пустого зала, мое тер пение иссякло. Я уже хотел
распрощаться с Кошкарским и уйти, как вдруг перед последним залом увиде
л около двадцати солдат с дубинками. Видимо, они что-то охраняют? В зале де
йствительно были экспонаты, и я возблагодарил небо и землю. Хоть в одном и
з одиннадцати залов что-то есть Ц значит, я пришел не напрасно.
Ц Вы пришли очень удачно, Ц подтвердил Кошкарский. Ц Через каких-нибу
дь два дня вы бы и этого не увидели. Перед вами глиняная утварь десятого ты
сячелетия до нашей эры, разложенная по новейшей системе. Двенадцать тыся
ч лет назад эти сосуды были самыми прекрасными в мире, но потом, начиная с
шестого тысячелетия до нашей эры, мы утратили секрет гончарного искусст
ва и до сих пор не можем вновь обрести его.
Ц Как же так? Ц спросил я.
Ц О, вский! Ц воскликнул мой гид, приведя меня в полнейшее недоумение.
Ц Это самые драгоценные предметы на Марсе, но они уже проданы иностранц
ам за три биллиона национальных престижей. Если бы правительство не пото
ропилось, оно могло бы выручить за них, по крайней мере, пять биллионов, по
тому что два биллиона мы получили даже за каменные сосуды, которым нет ещ
е десяти тысячелетий. Правительство просчиталось, и мы, посредники, полу
чим меньше комиссионных. Это ужасно! Чем мы будем кормиться? Жалованья на
м не выдают уже несколько лет. Правда, на комиссионных можно неплохо зара
ботать, но ведь мы ученые нового типа, и нам нужно во много раз больше дене
г, чем старым ученым. Мы пользуемся только импортными вещами, а каждая так
ая вещь могла бы прокормить дюжину старых ученых!
Безмятежная физиономия Кошкарского вдруг помрачнела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46