Наконец высвобождаю руки и голову: дом посланника превратился в бесформ
енную груду глины. Я приподнимаюсь и зову на помощь, беспокоясь не о себе,
а о хозяевах, которые наверняка погребены заживо. Дождь еще капает, на мой
крик никто не отзывается. Ведь люди-кошки боятся воды и ни за что не приду
т, пока небо совсем не прояснится.
Окончательно выбравшись из глины, я начал как сумасшедший разгребать ее
, даже не посмотрев, ранен ли я. Тем временем дождь кончился, и все жители вы
сыпали на улицу. Я снова позвал на помощь, люди-кошки прибежали и встали в
стороне. Думая, что они не понимают меня, я объяснил, что спасать нужно не м
еня, а женщин, погребенных в земле. Кошки пододвинулись ближе и снова заст
ыли. Тут я вспомнил, что умолять их бесполезно, и стал искать деньги, котор
ые, к счастью, оказались в кармане.
Ц Каждый, кто поможет откапывать, получит по одному национальному прес
тижу!
Они оживились, хотя и не очень поверили мне. Я повертел монетой. Зеваки бро
сились вперед, как осиный рой, но каждый брал лишь по одному камню или кирп
ичу, явно стараясь на мне нажиться. Ладно, черт с ними, лишь бы помогли отко
пать. К тому же работа у них, как ни странно, спорилась, точно у муравьев, кот
орые растаскивают кучку риса. Буквально через минуту я услышал из-под зе
мли голос, успокоился и тут же снова разволновался, потому что кричала од
на хозяйка. Она сидела прямо в дыре (это мы увидели, когда разобрали развал
ины), а остальные женщины были придавлены помостом и не двигались. Я хотел
помочь ей подняться, но она с возмущением оттолкнула мои руки:
Ц Не трогай меня, я вдова посланника! Сейчас же верните мне все кирпичи, а
то я пойду жаловаться Его Величеству!
Глаза у нее были залеплены глиной, но она догадалась, что ее дом растаскив
ают, зная привычки своих добрых соплеменников.
Впрочем, искать кирпичи было уже бесполезно: некоторые помощники уносил
и горстями и землю. «Вот до чего доводит людей нищета, Ц подумал я.
Ц Они считают, что лучше вернуться домой с горстью земли, чем с пустыми р
уками».
Посланница соскребла со своей головы глину, обнажив поцарапанные щеки, б
ольшую шишку на темени и горящие яростью глаза. Внезапно она бросилась, п
рихрамывая, за одним из грабителей и с проворством настоящей кошки вцепи
лась ему зубами в ухо. Тот заорал и начал отбиваться, колотя лапами по ее ж
ивоту. Долго они крутились на одном месте. Наконец взгляд мадам упал на од
ну из погибших девиц, она отпустила обидчика, и тот стрелой пустился наут
ек. Остальные помощники с испуганными вздохами расступились. Обняв труп
девушки, старуха горько заплакала.
«Оказывается, она не лишена чувства жалости!» Ц подумал я, но утешать ее н
е стал, опасаясь за собственные уши.
Вволю наплакавшись, она взглянула на меня:
Ц Это ты во всем виноват! Ты обрушил мой дом, а они разграбили его. Но вы от
меня не убежите! Я пожалуюсь Его Величеству, и он всех вас казнит!
Ц Я не собираюсь убегать, Ц тихо сказал я. Ц Наоборот, я хочу помочь вам.

Ц Верю тебе, потому что ты иностранец. А на этих мерзавцев придется жалов
аться Его Величеству. Пусть он устроит у них обыск и казнит каждого, у кого
окажется хоть один кирпич! Я вдова посланника!
Изо рта у нее от ярости брызгала слюна. Я не был уверен, действительно ли м
адам посланница имеет доступ к императору, но стал успокаивать ее, боясь,
что она сошла с ума:
Ц Давайте сначала похороним их…
Ц А ты знаешь, как их хоронить? Мне хватало возни с живыми распутницами. М
ожешь сам ими заниматься.
Я умолк, потому что не имел ни малейшего представления о кошачьих похоро
нах. Взгляд посланницы стал еще страшнее: слезы в глазах, казалось, высохл
и от безумного огня, белки излучали какой-то фосфорический блеск.
Ц Дай хоть тебе пожалуюсь! Ц закричала она. Ц Я вдова посланника, дурма
нных листьев не ем, не имею ни денег, ни мужа, дай хоть тебе пожалуюсь!
Я понял, что старуха действительно сошла с ума: она уже забыла, что считает
меня виновником всех бед, и собиралась излить мне свою душу.
Ц Вот эту чертовку, Ц она ткнула пальцем в один из трупов, Ц мой муж взя
л, когда ей было всего десять лет. Тельце еще не окрепло, а муж уже лакомилс
я им. Помню, в первый месяц, едва стемнеет, как эта чертовка плачет, зовет па
пу, маму, меня хватает за руки, умоляет, чтобы я от нее не отходила. Но я добр
одетельная жена и не могла ссориться с посланником из-за какой-то десяти
летней паршивки. Если муж наслаждается, я не мешаю, я жена. А эта чертовка о
рала благим матом при одном приближении хозяина: «Госпожа посланница, го
спожа посланница! Милая, спасите меня!» Но разве я похожа на нее, разве я сп
особна мешать господину наслаждаться? А потом она лежала как мертвая Ц
может, притворялась, а может, и в самом деле теряла сознание. Мне не было до
этого дела. Я пичкала ее лекарствами, едой, а эта тварь даже ни разу не побл
агодарила меня! Потом она выросла и так развилась, что сама была готова пр
оглотить посланника. Когда он брал новую девочку, эта чертовка с утра до в
ечера рыдала, опять уговаривала меня помешать, но я жена посланника, если
он не будет покупать девочек, кто его станет уважать? Она еще винила меня в
том, что я не берегу мужа, позволяю ему изнашиваться!
Старуха оттолкнула от себя мертвую кошачью голову и схватила за волосы д
ругую.
Ц Эта тварь была из проституток. Целыми днями ела дурманные листья и мое
го мужа пыталась приучить. А разве посланника, который ест дурманные лис
тья, пустят за границу? Я не запрещала мужу якшаться с проститутками, но не
могла позволить ему потерять место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46