Когда разделили землю, все радовались, но каждый получил так мало, что
не смог посадить и десятка дурманных деревьев. И сажали Ц голодали, и не с
ажали Ц голодали. Наши вожди ничего не могли сделать. Они старались, особ
енно молодые, но мы все равно голодали Ц значит, они были дураками. Мы пер
естали им верить, хотя и сами ничего не знали. Нам оставалось только служи
ть тем, кто давал дурманные листья, а сейчас мы и солдатами быть не можем. М
ы должны убить хотя бы одного чиновника. Ведь они послали нас драться с ин
остранцами, то есть на верную смерть! Если нас убьют, как мы будем служить
и есть дурманные листья? У чиновников горы листьев, целые толпы женщин, а н
ам даже обглоданного листа не дадут, посылают драться с иностранцами. Не
т, уж мы лучше с чиновниками станем драться!
Ц Вы бежали специально для того, чтобы убить его? Ц показал я на Маленьк
ого Скорпиона.
Ц Да, для этого! Он послал нас в бой, не разрешил нам взять у иностранцев на
циональные престижи!
Ц Ну и что вы стали бы делать, если б убили его? Ц спросил я.
Солдат промолчал.
У меня не было ни времени, ни охоты объяснять пленнику, что Маленький Скор
пион Ц едва ли не единственный думающий человек-кошка, что ненавидеть е
го глупо. Солдат, видимо, считал Маленького Скорпиона крупным чиновником
, он не мог уничтожить все чиновничество, поэтому и хотел сорвать злобу хо
ть на одном. Я вновь убедился в том, что даже умный человек, старающийся ра
зрешить политические и экономические проблемы, тонет среди этих пробле
м, если не обладает необходимыми знаниями, что многократные перевороты у
множают народные горести, но вряд ли делают народ умнее: он чувствует себ
я обманутым, а что делать Ц не знает. Сверху донизу сплошная глупость! Она
зияет на теле Кошачьего государства, словно кровавая рана, и все-таки нед
остаточно причиняет боль, чтобы заставить его воспрянуть.
Куда же деть пленника? Если отпустить его, он может созвать других солдат
и убить Маленького Скорпиона; если взять с собой, он нам только помешает.

Время было позднее, пора действовать, но Маленький Скорпион всем своим в
идом показывал, что не хочет ничего, кроме смерти, он даже говорить не хоте
л. Дурман как советчица в счет не шла. Возвращаться домой было опасно, идти
на запад еще опаснее Ц все равно что самим лезть в сети. Единственный вых
од, пожалуй, отправиться в иностранный квартал. Однако Маленький Скорпио
н покачал головой.
Ц Лучше смерть, чем позор! И отпусти ты этого несчастного…
Я так и сделал.
Постепенно стемнело. Кругом царила необычайная, зловещая тишина. Вдали н
аверняка бредут отступающие солдаты, за ними идут иностранцы, а здесь на
пряженная тишина, как на пустынном острове перед бурей. Конечно, сам я мог
перебраться в другую страну, но меня мучила судьба Маленького Скорпиона
, который успел стать мне близким другом. Да и Дурман не хотелось бросать.
Как это печально Ц в обвалившемся домишке ждать гибели государства! Име
нно тогда особенно остро ощущаешь связь между понятиями «человек» и «гр
ажданин». Я думал, разумеется, не о себе, а о своих друзьях: только так я мог
проникнуть в их души, взять на себя хоть часть их скорби, потому что утешат
ь их было бесполезно. Государство гибнет от собственной глупости. Эта ги
бель не трагическое разрешение противоречий, не поэтическое олицетвор
ение справедливости, а исторический факт, который не смягчишь никакими ч
увствительными словами. Я не книгу читал, а слышал поступь смерти! Мои дру
зья слышали ее, конечно, еще отчетливее, чем я. Они проклинали ее или преда
вались воспоминаниям. У них не было будущего, а их настоящее воплотило в с
ебе весь позор их сограждан.
На небе, все таком же темном, сверкали звезды. Кругом по-прежнему стояла т
ишина, однако глаза моих друзей были открыты. Они знали, что я тоже не сплю,
но никому не хотелось говорить: разящий перст судьбы придавил наши языки
. В мире онемела еще одна культура, которая никогда больше не возродится. Е
е последним воплем стала запоздалая песнь свободе. Душа этой культуры мо
жет попасть только в ад, потому что само ее существование было черным пят
ном на странице истории.

27

Уже к рассвету я забылся сном. Внезапно грянули два выстрела. Я вскочил, но
было поздно: мои друзья лежали на земле окровавленные Ц рядом с Маленьк
им Скорпионом валялся пистолет.
Что я чувствовал тогда Ц невозможно описать. Я все забыл, остались тольк
о боль в сердце и страх от пристального взгляда их мертвых глаз. Да, они см
отрели на меня, словно задумавшись, загадывая мне загадку, а я еще надеялс
я вернуть их к жизни и в то же время особенно отчетливо сознавал, как хрупк
а и беспомощна жизнь. Я не плакал, я был так же мертв, как они, Ц с той только
разницей, что стоял, а они лежали. Присев, я потрогал их, они были еще теплым
и, но не откликнулись. От них осталось лишь то немногое, что знал я, остальн
ое исчезло вместе с ними. Наверное, смерть по-своему приятна.
Мне было нестерпимо жаль их, особенно Дурман, которая была совсем не гото
ва к героической гибели. Преступления людей-кошек обрекали на гибель их
собственных жен, матерей, сестер. Будь я богом, я бы раскаялся в том, что дал
женщин такой никчемной нации!
Я понимал Маленького Скорпиона и из-за этого еще больше жалел Дурман. У не
го были причины умереть вместе со своей страной Ц причины, вполне объяс
нимые. Человек не может жить вне своей нации и государства; если он их теря
ет, он гибнет, а если не гибнет, то продает свою душу, вверяет ее аду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46