Одной рукой о
на мягко обхватила его гениталии. Он сел, посмотрел на нее сверху вниз, и о
т выражения извращенной удовлетворенности на ее лице у него буквально в
се перевернулось внутри. Изначально он не собирался ничего предпринима
ть в связи с тем, что увидел в каньоне. Вернувшись домой, он испытал нечто в
роде морального паралича. Но теперь, вспомнив, что она сделала…
что ОНИ сделали
…и увидев ее вот так спящей, забывшей об осторожности, уязвимой, он внезап
но обрел силу сделать то, что сделать было необходимо.
Он убил ее во сне.
Он убил ее, но она не умерла.
Он накрыл ей лицо подушкой, прижал и давил до тех пор, пока не заломило рук
и, а когда снял…
Она дышала по-прежнему и спала по-прежнему.
И улыбалась.
Холод, который охватил его, был не от воздуха с улицы, просачивающегося ме
жду щелей оконных ставен, не от ревматизма, постоянно досаждающего его к
остям. От попятился от кровати. Руки тряслись, во рту пересохло. Он ждал, чт
о вот сейчас она сядет, откроет глаза, оценит его попытку покушения на ее ж
изнь и отомстит каким-нибудь образом. Но она оставалась недвижной, сонно
й, и лишь по ехидной улыбке на лице можно было понять, что она знает, что он с
ней делает.
Он набросил быстрое заклятие на кровать и все, что в ней, сдерживающее зак
лятие и принялся метаться по комнате в поисках оружия, решительно намере
нный довести до конца начатое дело.
Он отрезал ей голову ее собственным ножом Ч ножом с длинным зазубренным
лезвием, которым она потрошила девочку. Кровь брызнула и хлынула ручьем.
Он остановил кровь порошком жабы, отделил голову от тела, но она все равно
жила. Глаза мигнули и открылись; рука поднялась и спокойно почесала щеку.

Он понял, что она играет с ним.
Она посмотрела не него и покачала головой Ч существующая отдельно от те
ла голова наклонилась из стороны в сторону на подушке, грубо отсеченные
артерии болтались в шее, как живые красные черви.
Он был весь в крови, равно как и простыни, одеяло и пол. Никогда в жизни ему е
ще не было так страшно. Больше всего пугало понимающее выражение ее глаз,
ибо он хотел покончить n ней мгновенно, чтобы она не поняла, что случилось,
и не успела осознать его предательства.
Но задуманное не получилось, и широко открытые глаза внимательно следил
и за его суетливыми и неловкими попытками убить ее. Сознание того, что она
знает, что происходит, наполнило его совершенно незнакомым и диким страх
ом, страхом, которого он не переживал никогда в жизни.
С криком он ухватился за край подушки, дернул на себя, и голова скатилась н
а пол. Затем он расчленил тело надвое, произнес быстрое и грязное заклина
ние и вывалился на улицу, глубоко дыша, заполняя свои старые усталые легк
ие чистой свежестью холодного ночного воздуха и стараясь избавиться от
вкуса и запаха крови, забившего рот и ноздри.
Он надеялся сохранить ее смерть в тайне, по крайней мере на какое-то время
, и потом объяснить ее естественными причинами. Но, видимо, пробой в силе б
ыл таким ощутимым, что десятки людей в ночных колпаках и наброшенных на п
лечи одеялах уже столпились у изгороди. Он оглядел лица присутствующих,
ожидая противостоять возмущению тех, кто поддерживал ее в ее "чистках". Но
то, что он увидел, наполнило сердце радостью.
Облегчение.
Благодарность.
Они были рады, что ее не стало, благодарны за то, что он убил ее.
Пошатываясь, он сошел с крыльца, пересек маленький дворик, вышел за ворот
а и попал в объятия Ирмы Кейхорн и Сюзен Джонсон.
К этому моменту глаза его уже были так полны слезами, что он ничего не виде
л перед собой.


* * *

Они решили не дожидаться утра.
Несколько мужчин вошли с ним в дом. Мэттью, Джошуа, Клетус и Рассел вынесли
две половины тела, произнося нараспев заклинания, отгоняющие злобу, и за
клинания, защищающие их самих. Уильям нес голову, засыпав ее порошком из к
остной муки, чтобы предотвратить ее воскрешение. Несмотря на раздирающи
е его чувства, Уильям не сомневался, что поступил правильно.
К этому времени перед домом собрался уже почти весь город. Жители молча с
опровождали мужчин, несущих останки Изабеллы, по всей Главной улице и да
лее, в сторону каньона. Дорога, ведущая из города в темноту, перешла в теле
жный тракт, потом Ч в конскую тропу.
Уильям чувствовал, что ему следовало бы объяснить, что он сделал и почему,
но не знал, как это выразить, да и, по правде говоря, слова были здесь ни к че
му. Горожане и так что-то поняли, а он, улавливая настроение толпы, не чувст
вовал ничего, кроме поддержки.
Они продолжали свой путь во мраке.
Пещера находилась в начале каньона, в болотистом районе, поросшем папоро
тниками.
Он с самого начала намеревался захоронить ее здесь. Пещера была далеко о
т города, но все же в пределах Волчьего Каньона, и располагалась в достато
чно уединенном месте, дающем возможность надеяться, что ее не обнаружат.
Его волновало не то, что кто-нибудь сможет причинить ей вред, а то, что она б
ы не могла причинить вред другим. У него не было никакой уверенности, что с
мерть привела ее в полностью бессильное состояние, и хотелось быть увере
нным, что сделал все возможное для обеспечения выхода ее из строя навечн
о.
Он шел во главе процессии, с трудом переставляя ноги по грязи, продираясь
сквозь кустарники, густо разросшиеся на этом участке реки с относительн
о слабым течением. Под нависающим выступом скалы, среди густых зарослей
папоротника, навсегда укрытых от солнца и питаемых журчащим ручейком, ст
екающим откуда-то сверху, зиял вход в пещеру Ч низкое, узкое отверстие, за
которым скрывалось достаточно просторное помещение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115