- У них был
домик у озера... Не такой, конечно, но мне было весело. Да. - Ей вдруг
показалось, что она знакома с Брюсом давным-давно. И кто только выдумал,
что богатые - не такие же люди, как все? - А ваша семья?
Вдруг Вики показалось, что по лицу Вейна пробежала какая-то тень. Это
произошло настолько быстро, что девушка не стала бы клясться, что заметила
это наверняка.
Брюс сидел возле нее, опершись щекою на руку.
- Ну... вообще-то, Альфред - единственный член моей семьи... -
ответил он спокойно.
"Я так и думала", - почему-то улыбнулась про себя Вики.
- Знаете, - сказала она после небольшой паузы, - этот дом, эти вещи -
они не подходят вам. То есть - кое-какие вещи очень подходят, а другие -
нет. Надеюсь, та столовая совсем не такая, как вы...
- Да уж! - с улыбкой ответил Брюс.
И оба весело рассмеялись...

Бывают помещения, абсолютно на себя не похожие. Вряд ли кто-то смог
бы признать в этой вечно погруженной в полумрак комнате с зеленоватыми
стенами и тянущимися вдоль них трубами операционную.
И тем не менее это была операционная. Это подтверждали и стоящие
вдоль стен каталки и разложенные на столике хирургические инструменты.
Правда, расположенное в центре комнаты кресло уместнее смотрелось бы в
приемной стоматолога.
В кресле сидел пациент. По одежде в нем можно было признать
представителя мужского пола, но лицо его не узнала бы сейчас даже родная
мать - оно было полностью скрыто бинтами. Что-то зловещее скрывалось
сейчас в его облике, вид блестящих хирургических инструментов только
подчеркивал общую мрачность.
Не мог настроить на веселый лад и внешний облик хирурга, больше
похожего на мясника.
Что ни говори, подозрительно выглядела эта не похожая на себя
операционная!
Что-то бормоча себе под нос, хирург направился в сторону кресла.
По-видимому услышав его шаги, пациент привстал и жестом попросил или
что-то подать, или просто подойти ближе.
- Ну-ка, посмотрим, что у нас получилось, - пробормотал хирург,
прикасаясь к бинтам.
Разматывал бинты он довольно долго - было видно, как с каждой новой
секундой пациент теряет терпение.
Наконец, последняя полоска марли взмыла в воздух, открывая голую
кожу.
Для того чтобы лучше рассмотреть свое произведение, хирург нагнулся:
слабый свет мешал ему сделать это на расстоянии.
Неожиданно его зрачки расширились от ужаса, он прошептал:
- О, Господи! - и отпрянул.
При этих словах Джек Непьюр, сидящий в кресле, вздрогнул. Что же этот
мерзавец сотворил с его лицом?
Похоже, нечто ужасное - хирург замер и теперь молча пялился на него.
- Зеркало! - выдавил из себя Джек, чувствуя, как внутри у него что-то
оборвалось. Неужели его теперь ждет новая жизнь - жизнь урода, от которого
все будут только шарахаться? Нет, только не это!
"А что? - подумал он. - Любая жизнь - все равно жизнь. Главное, чтобы
виновники теперь поплатились!"
- Зеркало! - закричал он, на этот раз более требовательно.
Очнувшись после первого шока, хирург кинулся выполнять его
приказание.
Через секунду Джек Непьюр поднес холодное стекло к своему лицу.
- Вы понимаете, - холодея от ужаса, заговорил хирург, - почти все
нервные окончания были повреждены, мистер Непьюр... И вы видите - указал
он на столик с инструментами полувековой давности, - с чем мне приходится
работать.
В ответ ему прозвучал негромкий смех. С каждой секундой он все
усиливался, пока не превратился в истерический гогот.
Возникший перед глазами Джека собственный портрет заслуживает особого
описания.
Верхняя часть лица пострадала мало - во всяком случае внешне, она
только утратила свою подвижность и даже лишилась части морщин. Но
нижняя... Пусть главное изменение произошло только со ртом, - этого было
достаточно, чтобы напугать любого неподготовленного человека.
Скорее всего, хирургу для работы просто не хватило кожи, и он
подтянул ее на наиболее обожженные места со щек. Так или иначе, рот Джека
застыл в невероятно уродливой, обнажающей десны улыбке. В сочетании с
жестоким и диковатым выражением глаз, она представляла собой жуткое
зрелище, пришедшее из пьяного кошмара или тяжелого наркотического сна.
Так теперь выглядел Джек, еще недавно способный своей красотой отбить
девочку у самого шефа, всегда гордившийся и тщательно оберегавший свой
внешний вид. Красавчик Джек, очаровашка Джек... Во что превратила его
сейчас злодейка-судьба? Зачем только понадобилось ей создавать из человека
такого зловещего клоуна?
"Я - клоун... - дико хохотал неестественным смехом Джек, - нет - я
Джокер... Меня заставили смеяться - и я буду смеяться на беду всем! Все,
все еще поплачут за этот мой смех... Готовьтесь к тем шуточкам, которые я
перед вами разыграю! Это будут очень хорошие шутки, только похохотать над
ними смогу один я!"
В сердцах он швырнул зеркало на столик с инструментами. Послышался
звон разбитого стекла, но он был едва слышен среди дикого смеха.
Не прекращая хохотать, Джек встал.
Хирург трусливо выскользнул из помещения.
Клоун-чудовище медленно побрел по операционной, неловко пошатываясь.
Пусть! - клоун и должен быть внешне нелеп - такова была плата за право
смешить и смеяться над смеющимися.
Джек Непьюр входил в новый образ, который надолго должен был
запомниться жителям города Готэма.

В лице спящей девушки таилось что-то детское - может быть, из-за
безмятежной улыбки, то и дело сквозь сон возникающей на красиво очерченных
губах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65