Я не мог их разгадать, не мог выяснить, действительно они мои или нет. Поэтому много лет отчасти гадал, не гомосексуалист ли я. Знаю, это неправдоподобно, потому что мужчины не привлекают меня, в чем, кажется, заключается основной компонент мужского гомосексуализма, тем не менее у меня оставались сомнения. А мне не хочется иметь сомнений, особенно сейчас, на грани романа с Авой… И вот, когда Кеннет сказал, что желает растления, я понял, что и сам желал именно этого, по крайней мере в дурные моменты. Понимаете, Дживс?
– Отчасти, сэр.
– Ну, мы почти закончили… Я стараюсь внятно выражаться… Так или иначе, как вам известно, Фрейда я фактически не читал, но читал один роман, где некоторые персонажи обсуждают его теории, и одна из них заключается в том, что в человеческой душе сосуществуют два влечения: к Танатосу и к Эросу. К смерти и к сексу. К разрушению и к созиданию. Как Северный и Южный полюс для исследователей… Это видно даже в маленьких детях: построил песочный замок, пнул, развалил… А когда мне плохо, меня тянет сразу к тому и к другому! К сексу и к смерти. Поэтому я их объединил. Возможно, назову Танатэрос. Смерть через секс. Гибель моего «я». Беря на себя женскую r?le– в тюрьме! – я открываю психологический способ наказать себя и убить себя. Подвергнуться растлению! Убить себя, каким я меня знаю… или тут снова надо сказать «себя»?
– Кажется, в данном случае, сэр, оба слова уместны.
– Спасибо, Дживс. Дело в том, что я больше всего ненавижу себя за слабость, беспомощность, неадекватность. К счастью или к несчастью, признаю женский пол наиболее слабым из двух, поэтому, чувствуя себя слабым, ничтожным, играю в фантазиях женскую роль. Это меня унижает, но я хочу быть униженным, потому что сам себе не нравлюсь… И вот в чем открытие: теперь мне ясно, что тюремные фантазии на самом деле не постыдные, а позитивные. Понимаете, сознание искало сценарий, в котором меня любили бы, даже слабого и беспомощного. Потому что в «Бабочке» муж любит свою жену. Они счастливы на том острове, хоть и в тюрьме. Вот что особенно трогает… Эрос также означает любовь, и это очень важно учитывать… Итак, я хочу умереть и одновременно хочу жить, а фантазия позволяет мне делать то и другое. Танатэрос. Жить благодаря тому, что меня кто-то любит, но любит потому, что я убил, растлил, уничтожил свое «я». Но тут возникает новое «я» – женское… Понимаете что-нибудь, Дживс?
– Довольно много, сэр, хотя и не все.
– Вы правы, Дживс, я не совсем додумал… Видимо, главный смысл в том, что мои гомосексуальные помыслы имеют почти полностью психологический, метафорический смысл, чем и объясняется, почему у меня, дожившего до тридцати лет, никогда не возникало потребности перевести их в физический план… Это вовсе не дурные мысли, потому что их корень в желании быть любимым. Знаете, мои мысли всегда идут в таком направлении, даже когда я себя ненавижу.
– Очень хорошо, сэр.
– Впрочем, надо прочесть Фрейда, убедиться, что я не напутал. Может быть, почитаю и Юнга. Я читал один роман, целиком посвященный юнговскому анализу. Там главным образом обсуждаются поиски одним мужчиной своей внутренней сущности – анимы, по выражению Юнга; слово «анима» очень похоже на «эниму». Но анима – женская сущность или что-нибудь вроде того. Может, именно ее я ищу в Аве, хотя, по идее, должен искать в себе. А женщины, наверно, ищут свою мужскую сущность… Только никто не находит. Годами ищем, прыгая из постели в постель, производя по ошибке детей, что, вероятно, по-прежнему радует Дарвина, потом теряем товарный вид, уже не можем скакать из постели в постель, но так ничего и не понимаем… Ох, фактически жуткая неразбериха.
– Согласен, сэр.
– Тем не менее это меня обеспечивает постоянным занятием.
– Несомненно, сэр.
– Это всех обеспечивает постоянным занятием… И все страшно одиноки из-за общей путаницы. Очень огорчительно.
– Действительно, сэр.
– Хорошо бы, чтоб было иначе, но от этого не уйти. По-моему, даже те парни-китайцы с двумя головами чувствовали себя одинокими. Один был алкоголиком, что я могу понять, другой попал во вторичную зависимость, как говорят в лечебницах. Значит, даже сиамским близнецам плохо. Как думаете?
– Об этом я не задумывался, сэр.
– Пожалуй, это хорошо. Ваша голова, в отличие от моей, ничем не забита. Завидую, Дживс.
– У вас превосходная голова, сэр.
– Спасибо, Дживс… Впрочем, в конце концов думаю, что мое открытие не такое уж и открытие. Близко к открытию, что уже хорошо. Некоторым вообще никогда даже в голову не приходит совершить открытие.
– Да, сэр.
– Ну, я намерен вставить это частичное открытие в свой роман. Допью до дна термос с кофе и буду печатать до артрита.
– Очень хорошо, сэр.
Глава 28

Шаги. Я пробую свои силы в сочинении сценария. Свадебные торжества. Мы все получаем грозное предупреждение. Интересная история о чайных чашках с мочой. Наедине с Тинклом и Мангровом. Еще одна история разбитого сердца. Бобьен в огне. Герой Мангров. Беседа о видоизменении
Пройденные мною шаги в борьбе с алкоголизмом следующие:
1) Честно решиться блюсти трезвость
2) Ничего для этого не делать
3) Пить.
Я не позвонил в АА, как собирался в библиотеке, и, когда мне предложили стакан белого вина на задней террасе, немедленно сдался.
Вот как выглядел бы сценарий киноверсии:
Вечер пятницы. Задняя терраса особняка. Выпивка перед ужином.
Герой пьет.
Освещение и костюмы те же, что прошлым вечером. Такое же количество белого вина. Те же актеры. Камера задерживается на наиболее значительных персонажах, таких как Мангров, Тинкл, Маррин, Кеннет. Примечательно отсутствие Авы и Бобьен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105