Может быть, все будет хорошо… как только я расспрошу Тинкла о выпавшем получасе. Снова сел в кровати, испытующе ощупав нос. По-прежнему больно пульсирует, но отек вроде несколько спал. Я задумался, что не в порядке с Тинклом, и попробовал объяснить это Дживсу.
– Понимаете, Дживс, возможно, мне следовало отслоиться с любовью от Тинкла, если я правильно понял идею. А я вместо того привязался и был высосан начисто.
– Весьма прискорбно, сэр.
– Мне следовало бы знать. Когда меня подростком учили спасению утопающих, то предупреждали. Правило спасения на водах такое: «Тяни, бросай, тащи, удирай». Первым делом надо попробовать дотянуться до утопающего шестом или таким крюком. Если не получится, бросить тот самый круглый предмет. Первое побуждение – накинуть его на голову вроде лошадиного хомута, но этого делать не следует. Он должен упасть перед утопающим. Если и с той круглой штукой не выйдет, надо сесть в лодку, оглушить утопающего веслом и втащить на борт. Если у тебя нет лодки, тогда уходи. Когда кто-нибудь тонет, совсем нежелательно очутиться в воде вместе с ним. Его одолеет смертельный инстинкт, он попытается тебя убить и в панике утопит. Почти все усвоенные мной приемы спасения на водах подобны боевым искусствам: подавляй другого, чтоб спастись самому. Поэтому запомните, Дживс: «Тяни, бросай, тащи, удирай». Теорема, по-моему, применима к любым человеческим отношениям и за пределами плавательного бассейна.
– Очень интересно, сэр.
– Точно то же самое, что отслоение с любовью. Возможно, АА позаимствовали свои принципы у гильдии спасателей утопающих. Но с Тинклом я не вспомнил свое обучение, бросился головой в воду, и он меня на дно потянул. Ох, Дживс, я вам даже еще не рассказывал о предпринятых им усилиях. А в начале вечера ко мне привязалась симпатичная сумасшедшая – Сигрид Бобьен. А еще была чрезвычайно прекрасная женщина по имени Ава с самым что ни на есть поразительным носом. В целом очень странный первый вечер. Вам не кажется, что это на самом деле сумасшедший дом, который нам лишь представляется художественной колонией? Я постоянно думаю, что так оно и есть, но хотелось спросить ваше мнение.
– Я вполне убежден, сэр, что мы находимся в центре искусств.
– Почему вы так уверены, Дживс?
– Просто уверен, сэр.
– Хорошо, Дживс, я вам верю. Ваша уверенность определенно подтверждается отсутствием медицинского персонала, по крайней мере, на виду.
– Да, сэр.
– Я бы не возражал против медицинской помощи в таком похмелье, хотя дело не так уж и плохо. Первые прогнозы были мрачными, но я выкарабкиваюсь.
– Я бы посоветовал ванну, сэр, потом, если желудок ваш примет пищу, пойти завтракать, съесть яичницу. В яйцах, как вам известно, содержатся белки и минералы, очень полезные после вечерней выпивки.
– Правда, яичница пошла бы на пользу.
Дживс протянул банное полотенце.
– Спасибо.
– Пожалуйста, сэр.
– Дживс, обещаю снова завязать, – пообещал я, но чувствовал при этом шаткость и слабость подобного заявления, очевидные, по-моему, и Дживсу.
– Очень хорошо, сэр.
– Вы отслоились, Дживс?
– Да, сэр.
– Я вас не виню. Наилучшая позиция. Хотелось бы мне самому от себя отслоиться. Только, по-моему, к самому себе неприменимы ни принципы спасения на водах, ни принципы АА. Остается одно: если тонешь – плыви.
– Логичное заключение, сэр.
– Что ж, попрактикуюсь в ванне.
– Очень хорошо, сэр.
– Изображу всплывшего мертвеца.
– Да, сэр.
– Я просто хотел пошутить, Дживс. Черный юмор.
– Понятно, сэр.
Глава 21

Еще одно разделение западного мира. Недоразумение с Тинклом, за которым, впрочем, следует дружеская беседа. Пара сплетен, услышанных за столом. Ложное обвинение в мой адрес… или все-таки справедливое?
К завтраку явилась примерно половина колонистов, остальные, видимо, воздерживались по принципиальным соображениям, что я с определенным интересом отметил. В постоянном стремлении разделять мир, по-моему, можно с уверенностью утверждать, что он делится на завтракающих и не завтракающих.
Войдя в наполовину заполненную столовую, я сразу заметил Тинкла, направлявшегося за кофе. Прочие расположились в созвездии столиков, уже нагруженных дымившимися подносами с яичницей, картошкой, беконом, овсянкой. Кроме того, внимание привлекали большие салатницы со свежими фруктами, мюсли и йогуртом.
Я пошел прямо к Тинклу. Надо прояснить дело насчет пропавшего получаса. Шагая по обеденному залу, почти подсознательно чувствовал на себе осторожные взгляды коллег-колонистов – я пока еще был новичком-рекрутом, объектом любопытства, – хотя нервничал значительно меньше вчерашнего, когда шел выпивать вместе с ними. Я был без шляпы и темных очков, решив, что в данный момент странно было бы продолжать маскарад, ибо многие уже видели мое лицо за ужином, по крайней мере мельком.
– Доброе утро, Тинкл, – довольно робко молвил я, перехватив его у кофеварки.
– Предпочитаю обращение «Алан», – объявил он с легким прищуром. Видно было, что ему тяжело отстаивать свои права, но, видимо, по поводу обращения «Тинкл» он всегда был готов возражать, несмотря на все трудности. Я глупо себя чувствовал из-за своей нечуткости. – Надеюсь, не возражаете, – продолжал он, – если только вас не угнетает, что мы с вами тезки.
– Вовсе нет… Извините.
– Ничего страшного, – улыбнулся Тинкл, налив себе чашку. Он простил меня, и очень хорошо: надо выкачать из него информацию.
– Как себя чувствуете? – осторожно начал я, ожидая своей порции кофе.
– Легкое похмелье, – сообщил он, – но в общем все в порядке.
К нам подошла Ленора, мы пожелали друг другу доброго утра, и она объявила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105