Я сейчас принесу полотенце.
Я сел к письменному столу, пытаясь уяснить то, что сейчас услышал от Дживса, но после всего, что я сделал и чему был свидетелем, в голове осталось мало места, поэтому потребовалось время. Потом ход событий внезапно открылся.
– Дживс, я сейчас вернусь и все объясню. – Я встал.
– Не лучше ли сначала вымыть губу, сэр?
– Нет.
– У вас сзади на брюках темное пятно, сэр.
– Знаю, Дживс. Туда стреляли и чуть не попали… Сейчас вернусь, расскажу.
В ящике письменного стола был спрятан пластиковый пакет с крабовым набором. Я вытащил оттуда спрей, сунул в наволочку с головой, побежал-похромал к комнате Авы. Никто меня не видел. Я вошел. Она сидела на кровати в футболке без рукавов.
Я вихрем пронесся по комнате, бросил ей на колени голову в наволочке.
– История долгая, пересказывать некогда, – сказал я. – Вот голова и спрей. Я бегу. Обожаю тебя, но… может быть, как-нибудь встретимся в Бруклине. Отыщу тебя в Пратте… Поэтому слушай, может быть, завтра нагрянет полиция, хотя я сомневаюсь. Хиббен боится огласки. Тем не менее я собираюсь исчезнуть, тогда все подозрения падут на меня, ты останешься незапятнанной.
Она безмолвствовала. Я наклонился, поцеловал ее и сказал:
– Ты прекрасна.
– У тебя лицо в крови.
Я шагнул к двери.
– Алан, расскажи, что случилось!
– Я добыл и принес голову. Больше тебе ничего знать не надо. Если будешь знать больше, придется лгать. А так сможешь хранить молчание, причем вполне достоверно… Если тебя повесят, я тебя всегда буду помнить.
– Что ты говоришь?
– Шучу. – Мне всегда хотелось кому-нибудь это сказать. – Поэтому просто спрячь голову. В любом случае никто не подумает, что она у тебя, только пусть все уляжется и затихнет. Сразу в Нью-Йорк не уезжай. Сообщи в галерею, что привезешь ее через несколько дней. Пусть выдадут деньги авансом, если понадобится.
Я открыл дверь.
– Алан!
– Мне надо идти. Пожалуйста, позволь мне уйти!
Она только глянула на меня. Я закрыл дверь. Не хотел, чтоб она знала про Тинкла. Надо сберечь его от петли, если ее начнут пытать каленым железом.
Доковыляв до комнаты Тинкла, я ворвался без стука, захлопнул за собой дверь. Он резко оглянулся. Вытирал вычерненное лицо мокрым полотенцем. На письменном столе валялось несколько жженых пробок из винных бутылок – средство для маскировки.
– Ты шел за мной к Хиббенам, – сказал я.
Он молча кивнул. Лицо его было наполовину черным, он был в темных джинсах, в черной водолазке. Руки отмыл, но на костяшках пальцев остались темные разводы от жженой пробки.
– Ты меня спас, – сказал я.
– Тебя Бэт спас, – сказал он, наклонился и поднял, как копьеносец, большой черный сложенный зонтик. Нажал кнопку, зонтик открылся. Тинкл пригнулся, спрятал крошечную фигурку за черным щитом. Казалось, будто он исчез. Потом распрямился, закрыл зонт. – Моя маскировка. В темноте отлично работает.
– Блестяще. Вот как ты укрылся от Хиббена.
– Вот как Бэт укрылся от Хиббена.
– Слушай, завтра будет обыск, но я собираюсь сейчас же бежать с головой, и на этом все кончится. Если к тебе вдруг начнут приставать, молчи, как немой. И выброси все эти пробки.
– Ты уверен, что должен бежать?
– Меня все равно выгонят, а если я пробуду здесь еще минуту… пожалуй, не выдержу.
– Понимаю. И все из-за головы. Ладно, любуйся.
Тинкл пошел за мной к Хиббенам, но не знает, что Ава меня туда отправила. На что я и рассчитывал. Он верит, будто голова до сих пор у меня, и прекрасно.
– Кстати, – сказал я, – мне следовало догадаться с самого начала, что тапки – твоих рук дело.
– Я собирался вернуть их нынче ночью на место, чтоб она от тебя отцепилась, потом увидел ее у Хиббена и счел шанс идеальным.
– Замечательно вышло. Отличная, безумная диверсия… Поэтому спасибо за все. – Я шагнул к нему, протянул руку. Он поколебался. – Ну, – сказал я.
Мы пожали друг другу руки. Приятно и мокро. Славный старина Тинкл.
– Как тебе удалось начерно зачерниться?
– В два слоя.
Мы вновь обменялись рукопожатиями.
– Надеюсь увидеться снова на материке, – сказал я.
– Я тоже, – сказал он.
Я стрелой вылетел из его комнаты. Тинкл огражден от Авы, Ава ограждена от Тинкла. Остались кое-какие концы, но они всегда остаются, поэтому и говорят, что остались концы.
Глава 39

Бежим! Рабочий выходной. Национальные чистки и приемы массажа. Замечание в адрес само– и эго-. Материнская песня
Я вошел в рабочий кабинет, с некой маниакальной горячностью рассказал Дживсу обо всем, что мне было и стало известно, а в конце полицейского рапорта объявил:
– Поэтому, надеюсь, на этот раз вы согласитесь, что немедленное бегство – лучший курс действий.
– Да, сэр, признаю бегство вполне адекватной реакцией.
Поскольку почти вся моя одежда уже лежала в машине, на сборы у нас ушло мало времени. К половине четвертого «каприс» был загружен, и мы тронулись в путь.
В последний раз проехали по подъездной дорожке колонии. Деревья в длинной колоннаде склонялись друг к другу, как плакальщики в черном, прикрывая нас, беглецов, руками.
У большой дороги я сказал:
– О господи, куда нам ехать?
Я так спешил отправиться в путь, что мысль о реальной цели назначения не приходила в голову.
– Думаю, сэр, – сказал Дживс, – что для настоящего бегства мы должны покинуть страну. Монреаль в нескольких часах езды отсюда по дороге 87.
– Абсолютно потрясающая идея. Бегство из страны обычно связывается с самолетом, фальшивыми документами, Венесуэлой, но бегство в Канаду – в высшей степени разумная альтернатива. Нечто вроде рабочего выходного для таких беглецов, как мы с вами.
– Очень хорошо, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105