).

.– Ты хотя бы поинтересуйся у него. Может, он и не против.– Маловероятно. И начинать не стоит. Я буду его женой, и хочу взять его фамилию. Давайте больше не будем об этом. Харви все решил еще десять лет назад. Он даже придумал имена нашим будущим детям: сыну – Майкл, в честь его деда Майрона; и дочери – Сьюзан, в честь его бабки Садии.Я вдруг чувствую, как земля уходит у меня из-под ног. Рут говорит о детях и об именах, которые выбрал для них ее будущий супруг, и вообще чего Харви хочет, чего не хочет. А ведь она – великолепная художница и может нарисовать все, что угодно, у нее превосходный вкус, и она действительно разбирается в том, что делает. Делмарр говорит, что когда-нибудь Рут станет знаменитой на весь мир. И вот все эти разговоры о Харви. Мне становится ясно, что этой мечте не суждено сбыться. Неужели Рут не понимает, о чем она сейчас размышляет?– Что? Тебе не нравится имя Сьюзан? – поворачивается ко мне Рут.– Нет, что ты, прекрасное имя.– Тогда в чем дело? – внимательно смотрит на меня напарница.Рут отлично понимает, о чем я думаю, но у меня нет ни малейшего желания с ней спорить. Я слишком дорожу нашей дружбой, чтобы навязывать ей свое мнение. Я просто улыбаюсь и говорю:– Ни в чем.– Врунишка. – Рут достает черный мелок и начинает делать набросок. – Тебе не на что жаловаться. Де Мартино звучит так же мило, как и Сартори. Тебе повезло.Я гляжу на свою левую руку, на ней – золотое обручальное кольцо с бриллиантиком в один карат. Полагаю, мне действительно повезло. Я помолвлена с хорошим итальянским парнем, которого знаю с самого детства. Он нравится моим родителям. Даже мои братья не возражают.– Данте позволил бы тебе сохранить твою фамилию. Он сделает все, о чем бы ты ни попросила. Не знаю, и как у тебя это получается, Лю. Ты до конца своих дней проживешь с человеком, у которого такое доброе сердце. Таких, как он, мало.– Лючия, Рут, зайдите ко мне, – зовет Делмарр. Мы с Рут переглядываемся. У Делмарра такой строгий тон, а это обычно означает плохие новости.– Хорошо, что мы сделали не так? – входя в кабинет Делмарра, спрашивает Рут. – Миссис Фиссе не поправился воротник на концертном платье?– Нет, как раз наоборот. И именно поэтому я пошел к Хильде Крамер и попросил ее сделать вам прибавку к зарплате.– Прибавку?! – смотрю я на подругу.– И что она сказала? – невозмутимо интересуется Рут.Делмарр улыбается:– Поздравляю. Теперь вы будете получать не сорок шесть семьдесят пять в неделю, а сорок восемь пятьдесят.– Спасибо! – хлопаю я в ладоши.– Спасибо, – серьезно говорит Рут.Она, наверное, еще не до конца осознает случившееся. Это такая великолепная новость.– Вы, девушки, делаете мою работу здесь приятной. Вы упорно трудитесь, берете дополнительные заказы, если я прошу, помнится, как-то даже трудились в выходные. Вы – опытны, умны и с вами всегда есть о чем поговорить. Я рад, что Хильда Крамер согласилась. Я очень счастлив.Мы с Рут смотрим друг на друга. Встаем и подходим к Делмарру, чтобы выразить ему нашу благодарность. Мы понимаем, что нам не следует этого делать. Рут знает мои мысли, а я – ее. Но мы не можем сдерживаться и бросаемся обнимать Делмарра. Он отталкивает нас, как любопытных щенков.– Довольно, малышки. Возвращайтесь к работе. Сартори, пойдем. Нас ждут в примерочной.Я подхожу к своему столу, надеваю на запястье игольницу, беру швейный мелок и иду с Делмарром в примерочную. Наша любимая модель, Ирен Облонски, русская красавица ста восьмидесяти сантиметров ростом, блондинка с лебединой шеей, длинными ногами и острыми коленками, стоит на маленькой деревянной подставке в нижнем белье. В примерочной три зеркала, и в каждом из них она похожа на розу: тонкий стебель с прекрасным бутоном. У Ирен длинные худые руки и округлые плечи, во рту сигарета. Она откровенно скучает.Делмарр осторожно вынимает у нее изо рта сигарету и кладет ее в пепельницу.– Ножницы, – протягивает он руку.Я вкладываю их в его руку, как делала Кей Фрэнсис в роли медицинской сестры в одной из мелодрам. Делмарр туго оборачивает белую подкладочную ткань вокруг талии Ирен и начинает резать. Он отрезает, я закалываю. Я повторяю каждое его движение, вдоль спины, под мышками, по декольте. Потом мы драпируем красивыми складками юбку. И вот Ирен с ног до головы зашита в подкладочную ткань.– Юбку надо сделать уже в области колен. Жак Фат тоже предлагает такое платье, юбка, напоминающая хвост русалки, – входя, говорит Рут. – Юбка для того такая узкая, чтобы девушка передвигалась маленькими шажками.Делмарр одобрительно кивает, и я закалываю юбку так, что это сужение в районе коленей кажется второй шеей на теле Ирен.– Так, подумаем, каким будет верх платья. Нет, только не открытое, надоело.Делмарр отрезает несколько кусков ткани, протягивает их мне. Потом берет большой отрез, складывает его гармошкой и делает пышный воротник. Из тех кусков, что мне передал начальник, мы делаем тугой лиф. Я быстро все закрепляю. В этом платье Ирен кажется еще стройнее. Очень смело, если учесть, что Нью-Йорк уже пережил времена зауженных юбок и корсетов. Но почему-то это платье смотрится современно и впечатляюще.– Готово, – заколов последнюю булавку, отступает назад Делмарр.– Хм, необычно, – говорит Рут.Медленно поворачиваясь, Ирен сначала поднимает руки вверх, потом разводит их в стороны. Потом останавливается и рассматривает себя в зеркало.– Отпад, – пожимает она плечами.– Давайте сделаем такое платье из атласа. Рубиново-красного цвета. Не вишневого, не гранатового, а рубинового. И к нему широкий пояс: около десяти сантиметров, с простой квадратной пряжкой. Ремень будет ровно по талии, из того же материала, потому что я бы не хотел дробить черным ремнем линию платья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93