– Ты столько труда в него вложил. Давай все оставим как есть.Джон настаивал, чтобы в первый раз я увидела дом именно в ночь после свадьбы. И мне хочется, чтобы завтра вечером произошло нечто особенное. Не хочу портить сюрприз ни ему, ни себе.– Ты точно уверена? – поднимает брови Джон.– Точнее быть не может, – уверяю я.Джон разворачивается на сто восемьдесят градусов и возвращается на главную дорогу. Я гляжу на его профиль, изучая каждую деталь, словно это узор на платье. У него красивые и четкие черты лица: прямой нос, волевой подбородок, квадратные скулы и высокий лоб. Это лицо человека, который знает себе цену. Я ловлю себя на мысли, что воображаю, как бы выглядели наши дети, надеясь, что наша дочь унаследует эти длинные ресницы, а сын – очаровательную улыбку. Я почти изменила свое решение никогда не рожать детей. Мне бы очень хотелось, чтобы в этом мире появилось нечто, что только мы вместе с Джоном можем создать.– Ты права, – говорит Джон с довольным видом.– Да?– Жизнь должна удивлять, – улыбается он.– Иначе какой смысл жить?Я включаю радио и, пока настраиваю волну, гляжу в окно и вижу раскинувшийся вдали Манхэттен – мой дом, город, в котором я родилась и в котором провела двадцать шесть счастливых лет. Никогда не думала, что мне придется уехать отсюда, что мне придется попрощаться с Коммерческой улицей. Видимо, пришло время. Но я сама хочу этого. Мне хочется зажить по-новому вместе с моим мужем.
Делмарр восторгается моей спальней:– Ты – настоящая итальянская принцесса. Какая чудесная комната! Она больше, чем вся моя квартира. На твоем месте я бы уговорил переехать Тальбота сюда. Зачем тебе нужно ехать в это захолустье?– Хантингтон не захолустье.Делмарр подходит к окну и выглядывает в сад:– Не важно. Все равно это пригород. Тебе когда-нибудь приходилось жить в пригороде?Я качаю головой.– Приставка «при» тут не случайно. Как ни старайся наполнить свою жизнь новыми впечатлениями, она все равно будет лишь приближением к жизни в городе, а значит, будет довольно скучной.– Разве можно заскучать, если из твоего окна открывается вид на океан?– Еще как. Увидишь.Рут, которая прожила всю жизнь в многоквартирном доме с лифтом, влетает в комнату и резко останавливается, чтобы перевести дыхание.– Всякий раз, как я добираюсь до твоей комнаты, я понимаю, почему ты такая стройная.Рут ставит свою сумку на стул и плюхается на мою кровать. Я с недоумением смотрю на ее брюки и мокасины.– Не беспокойся, – говорит она. – Мне нужно будет только надеть платье. У тебя восхитительная прическа!– Мне мама помогала, – говорю я.Мама отлично потрудилась над моими волосами. Мы взяли за образец высокую прическу из журнала «Вог», а потом мама прикрепила к ней диадему, которую подарил мне Джон.– Выглядишь великолепно, – заявляет Рут.– Несомненно, этой девушке не откажешь во вкусе, – подтверждает Делмарр. – Родственники Тальбота вряд ли представляют себе, с кем им придется столкнуться.– У Джона нет родственников. Только престарелая мать, которая по состоянию здоровья не сможет присутствовать на свадьбе. Но еще совсем немного, и он станет членом нашей большой итальянской семьи.– Хорошо, за дело.Делмарр достает из чехла мой наряд. Никогда мне еще не доводилось видеть столь красивого платья. Это не платье, а произведение искусства: открытое, с корсетом. На спине ниже талии Делмарр сделал несколько складок, а под них, чтобы придать пышность бедрам, подложил турнюр.– Видит бог, оно выглядит так, словно сделано из сладкой ваты, – восхищается Рут.– Прямо из Парижа, – с гордостью говорит Делмарр.– Вот перчатки, – протягивает мне Рут длинные бархатные вечерние перчатки.– Помнишь, «Ее перчатки как ночь…» – начинает Делмарр.– «…становятся все длиннее!» – в один голос заканчиваем мы.– Так, где моя накидка для церкви? Со времен крестовых походов ни один священник не видел голых женских рук.– Лю, я не сделал накидку, – бормочет Делмарр.– О боже! Нет! У меня нет ничего, что можно было бы надеть с этим платьем. И безо всего тоже идти нельзя!Я уже готова заплакать, как Делмарр вдруг улыбается:– Это мой подарок.Из чехла он достает длинную накидку с воротником-стоечкой. На длинных рукавах сделаны широкие манжеты, усеянные бисером, который переливается на свету словно бриллианты.– Никто из сотрудниц «Б. Олтман» еще не выходил замуж в дряхлой накидке.Словно сама королева, я надеваю платье и роскошную накидку от Делмарра. Папа видит меня, когда я вхожу в прихожую, чтобы встретиться с ним.– Stai contenta, – говорит он и берет меня за руку.– О, папа. Я и так счастлива.Нет правды больше, чем та, что я сейчас говорю.Я хотела, чтобы мы шли пешком до нашей капеллы Святой Девы Марии, но мама и слышать об этом не желает. «Ты не успеешь пройти и квартала, как подол твоего платья станет черным!» Поэтому мы поедем на папиной машине, а следом Роберто повезет свидетелей в машине, на капот которой будет прикреплена кукла в платье из тафты. Роберто передал Джону вторую куклу прошлым вечером. Когда я представляю, как Джон прикрепляет куклу на свою машину, я тихонько хихикаю.Заглядывая в церковь, я убеждаюсь, что все три сотни гостей уже прибыли и расселись по своим местам. Все церковные скамейки, украшенные букетами из белых гвоздик и розовых роз, перевязанных атласными лентами кремового цвета, заняты. Я вдыхаю смесь ароматов духов «Шанель № 5» (несомненно, ими воспользовались мои кузины из Бруклина) и воска свечей, горящих вокруг алтаря.Элен Ганнон, которая может родить в любую минуту, поворачивается и подмигивает мне со своего места. Она надела сиреневое атласное платье – превосходный контраст ее рыжим волосам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93