– Тебе не надо ничего объяснять, Лючия, – говорит он мне. – Я и так все понимаю.
Единственное, что способно вернуть меня к жизни, – это мысли о работе. Я скучаю по своим друзьям и по нашему отделу «Женская одежда на заказ». Я брала отпуск на две недели. Хильда Крамер уехала в Париж на очередной показ, поэтому с этим трудностей не возникло. Теперь она вернулась, да и я готова приступить к выполнению своих обязанностей. Я устала от добровольного заточения в собственной комнате.У моего стола на передвижной вешалке меня уже дожидаются несколько платьев. Мне надо будет все их подшить. Пока я просматриваю платья, Элен аккуратно подгибает и подкалывает швы на них. Я снимаю с вешалки первое платье из белого шелка и надеваю его на манекен. Левой рукой подгибаю край ткани, а правой – делаю стежки. Я теперь так искусна, что стежки практически незаметны. Труднее всего мне было научиться подшивать края одежды. Нужно все время придерживать край и продумывать каждый стежок, потому что кривая строчка портит весь наряд. Бабушка Сартори любила повторять мне: «Никто не должен знать, сколько раз тебе пришлось пороть край одежды и подшивать его заново». Иногда я перешивала края одежды по пятьдесят раз, чтобы добиться совершенства. Теперь у меня словно появилось какое-то особое чутье. Я подгибаю края с первого раза.Рут влетает в комнату и подходит ко мне:– Он здесь! Тальбот. Идет сюда.– И что? – не поднимая от работы глаз, тихо спрашиваю я.– Если ты не хочешь видеть его, у тебя есть время.– Если он идет повидаться со мной, то я не против, говорю ей я.Рут садится за свой рабочий стол и ждет, уставившись на дверь.– Вот и он, – шепчет она.Я не спускаю глаз со строчки.– Привет, Лючия. Как дела? – спрашивает Джон Тальбот.– Лучше. Спасибо, что прислал на похороны букет. Цветы были такими красивыми.– Самое малое, что я мог сделать. Но, знаешь, я думал о тебе… и о твоей семье.– Очень мило.– Мне нужно тебе кое-что объяснить, – начинает он. Рут кашляет, берет свой набросок и уходит к Делмарру.Я много раздумывала о том, почему Джон Тальбот предпочел мне Аманду Паркер, и по правде сказать, я понимаю его. Чем сильнее мне хотелось стать частью мира, к которому принадлежат наши заказчицы, тем больше я понимала, что в этом мире есть и отвратительные стороны. Не могу я жить по этим правилам. Ни для кого не секрет, что на Тридцать пятой улице к свадьбе относятся совсем иначе. Никто не возражает против любовной связи, и аристократы заботятся только о том, чтобы найти выгодную партию. Их абсолютно не волнует любовь между мужчиной и женщиной. Мне нравится образ их жизни, но я не принимаю их правила. Я выше этого.– Прошу тебя, Джон, не нужно никаких объяснений. Встречайся, с кем хочешь. Желаю тебе удачи.– Я порвал с ней, Лючия. Я не хочу встречаться с Амандой. Мне нужна ты.
Обговаривая нашу поездку в Венецию, папа и его кузен, кажется, написали друг другу несколько сотен писем Когда умерла Мария Грейс, кузен Доменик и его жена, Бартоломея, прислали Розмари и Роберто красивую серебряную икону Святой Девы Марии. Каждую ночь Ро, перебирая четки, молится перед ней и просит сил.– У меня мысль, – говорит мне папа, когда я помогаю ему пересчитывать мелочь в лавке. – Что если я попытаюсь убедить Розмари и Роберто, чтобы они поехали с нами в Италию? Как ты думаешь?– Думаю, это отличная мысль.– Перемена обстановки, возможно, пойдет им на пользу. – Папа понижает голос. – Как ты думаешь, Розмари справляется?– Не знаю. Иногда кажется, что ей стало легче, но внезапно она начинает плакать и никак не может остановиться. Мама пытается ее утешить, но это не так просто.– Все, закрываемся, – говорит мне папа и начинает свой вечерний ритуал. С детства мне нравится находиться в лавке во время ее закрытия, смотреть, как папа опрыскивает овощи, кормит нашего «мышелова», кота Мота, выключает свет, начиная от черного входа и заканчивая у парадной двери.– Сегодня заходил Данте, – мимоходом говорит папа.– Как он?С тех пор, как Джон Тальбот вернулся в мою жизнь, в ней не стало места Данте.– В порядке. Он спрашивал, почему ты не хочешь его видеть.Невероятно, чтобы Данте расспрашивал моего отца! Я никогда не обсуждала с ним Данте.– Не сердись на него, – продолжает папа. – Он мне ничего не рассказывал. Я просто спросил его, что такое с вами обоими происходит.– Зачем вообще было что-то спрашивать?Папа опрыскивает овощи и, не поворачиваясь ко мне, говорит:– Он мне нравится. И я думаю, что вы прекрасная пара.– О, пап.Как мне хочется объяснить отцу, почему я избегаю встреч с Данте с того вечера, когда он поцеловал меня. Тогда мне показалось, что мое к нему чувство возвращается, но сразу за этим пришло ощущение, что я снова попала в ловушку.– Папа, а тебе нравится Джон Тальбот?– Почему ты спрашиваешь? – обходит прилавок папа. – Вы снова встречаетесь, да?– Мы вместе обедали.Мой голос дрожит, потому что, по правде говоря, мы с Джоном проводим много времени друг с другом. Мы обедаем, катаемся по городу, навещаем его мать. Он пытается доказать мне, что я для него единственная.– Он очень похож на тебя, у него есть свое дело, – защищаюсь я.– Нет, он просто остроумный мужчина с хорошим вкусом и дорогой машиной. У него большие планы, но нет работы.– Мне нравится, когда мужчина хорошо одет и ухожен. Это значит, что мужчина уверен в себе. Что касается его планов, то они у него действительно выдающиеся, и кто, как не ты, папа, – человек, который приехал в эту страну ни с чем и создал свое дело, – может понять, что значит, когда у человека есть большая мечта.Папа опирается на прилавок:– Лючия, суди о мужчине не по словам, но по его делам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93