Олтман», я умоляю тебя выполнить заказ мадам Эшфилд. Два вечерних платья на выход и одно нарядное домашнее платье для приема гостей. У нее ужасная фигура, поэтому не делай их слишком узкими.– Очередная Красная Дама.Это одна из наших шифровок Она относится к даме с самыми пышными формами, что была у нас. Делмарр придумал ее, когда снимал с этой дамы мерки, и все цифры были больше красной метки на сантиметровой ленте.– Как всегда неотразима, – смеется Делмарр.– С возвращением, Лючия, – вздыхаю я.Каждый год, уезжая в отпуск, втайне я испытываю страх, что по возвращении мой стол будет пустым и для меня не останется работы. И вот происходит то, чего я так боялась: меня не было здесь месяц, и, вернувшись, я застала мой блистательный замок на третьем этаже самого лучшего магазина Нью-Йорка в руинах. Я иду к своему рабочему столу и достаю коробку со швейными принадлежностями из ящика. Из застегивающегося на молнию кармашка, я вынимаю свою маленькую красную расчетную книжку из банка «Чейс нэшнл». 5 июля 1951 года я выписала чек на семь с половиной тысяч долларов на имя Джона, чтобы он вложил эти деньги в строительство нашего дома. У меня практически ничего не осталось из тех денег, что мне удалось скопить. Если отдел закроется, я буду зависеть от Джона. Но я не хочу становиться зависимой от кого бы то ни было! Я содрогаюсь от мысли, что мне никогда больше здесь не работать.– Как Италия? – влетая в комнату, спрашивает Рут. Я поспешно убираю расчетную книжку.– Привет! – со слишком большим воодушевлением говорю я.Рут целует меня в щеку:– Что-то случилось?– Я соскучилась по тебе.– Послушай, да ты вся трясешься. В чем дело?– Мы потеряем работу.– Ты уже говорила с Делмарром? Мы, видимо, чересчур хороши для обновленного «Б. Олтмана». Они хотят, чтобы на каждом этаже продавалась готовая одежда. Представляешь, сколько сюда понавезут всякого барахла? Неопытные швеи будут шить в спешке, воцарятся дешевые ткани, от которых всегда будет вонять краской, сколько их ни стирай. Только представь! Высшее общество Нью-Йорка скоро прикажет долго жить.– Рут?Мой голос дрожит, когда я произношу ее имя. Она откладывает карандаш.– Я отдала все мои сбережения Джону.– Что ты отдала?– Все мои деньги.– И как он ими распорядился?– Вложил в строительство нашего дома.– Да, хорошо. – Рут вздыхает с облегчением и сцепляет руки в замок на затылке. – Ты напугала меня.– Да он не собирался промотать их, – говорю я в его защиту.– Ладно, ладно. Я в тебе уверена. Лючия, дорогая. Мне тоже нужно кое-что сказать тебе, – наклоняется поближе ко мне Рут.– Что?Я пытаюсь взять себя в руки, но у меня в голове вдруг всплывает имя Аманды Паркер и мысль о том, как девушки из высшего общества умеют увести мужчину друг у друга.– Знаешь, Харви иногда ходит посмотреть скачки. После хедера он пару раз приглашал с собой Джона. А на прошлой неделе, вернувшись домой, Харви сказал мне, что Джон – игрок и ставит на скачках по крупному. Харви выбрал лошадь, а Джон поставил на нее сто долларов.У меня сердце ухнуло от услышанного. С той самой минуты, когда я заглянула в свою расчетную книжку и увидела, что одна красная черта подведена в конце сведений о накоплениях, меня охватил страх.– Ты ведь не думаешь, что он ставит мои деньги, а?– Нет-нет. Я уверена, что он никогда бы не сделал такого. Но я знаю тебя, и то, что ты откладывала каждый цент с того самого момента, как мы начали здесь работать.– Зачем ему понадобились мои деньги на строительство, если у него так много своих? – размышляю я вслух, а потом смотрю на Рут, которая раздумывает над тем же вопросом.– Дорогая…Я прекрасно представляю, что она собирается мне сказать.– Ты ведь так и не обсудила с ним денежный вопрос? Я качаю головой, а она продолжает:– Погоди-ка. Прежде, чем принять какое-либо решение, давай все хорошенько обдумаем. Ты ведь дала ему деньги на строительство вашего дома?– Рано или поздно мы все равно объединили бы наши деньги, – подтверждая свое решение, говорю я. – Я хотела быть полноправным партнером во всем. Что в этом плохого?– Ничего плохого, конечно. Он ведь скоро станет твоим мужем. Ты должна доверять ему, – по-доброму смотрит на меня Рут. – Меня не волнует, играет ли он на деньги. Знаешь, иногда Харви уходит со своими приятелями пропустить стаканчик и возвращается домой навеселе. Приходится признать это. Одному нужны коктейли, другому – лошади. Что тут попишешь? У каждого свои слабости. Главное, чтобы эти слабости не превращались в привычку.
Этим вечером по дороге домой, перейдя Пятую авеню, я оборачиваюсь, смотрю на «Б. Олтман» и слезы начинают катиться по моим щекам. Самые счастливые дни в моей жизни прошли в этом месте, но теперь все меняется.Как мне жить, если я не буду каждый день встречаться с Рут? Она знает обо мне все. Когда я призналась ей, что мы с Джоном занимались любовью, она отправила меня к своему дяде – известному гинекологу из Верхнего Ист-Сайда, и он разъяснил мне как предохраняться. А еще я безумно скучаю по Элен Ганнон, которая вырезает детали из ткани с таким мастерством, словно работает алмазным стеклорезом по зеркалу. Детали, что выкраивает Элен, всегда идеально подходят друг к другу; она снимает мерки, делает выкройку из ткани, и потом подгоняет платье по фигуре заказчицы. Никто больше не сможет делать так, как умеет она; и вот теперь она будет применять свой талант для шитья детской одежды. Даже если Виолетта и может иной раз досаждать, она верная подруга. Если требуется ее помощь и приходится задерживаться допоздна, то на нее всегда можно рассчитывать. И, наконец, Делмарр, который взял меня под свое крылышко, несмотря на то, что я не могла отличить Шанель от Скиапарелли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93