На Рождество мама насыпает туда зерно и ставит рядом керамическую статуэтку Иисуса Христа в яслях. Но сегодня там только немного мутной воды. Мне так хочется, чтобы мама вычистила ее; от нынешнего ее вида меня коробит. Но у мамы так много забот по дому. Вот и теперь она накрыла прекрасный стол, в центре которого поставила несколько свечей. Их-то и зажигает сейчас папа. В их мягком свете даже миссис Де Мартино кажется симпатичнее. Папа читает молитву, и я помогаю маме раскладывать еду.– Где сегодня ваши сыновья? – спрашивает миссис Де Мартино.– Они в «Гросерии», разгружают машину, – отвечает папа.– Мы подумали, что было бы лучше, если сегодня здесь будем только мы, – говорю я и улыбаюсь Данте. Таким счастливым я его еще никогда не видела.– Сеньор Сартори, вы знаете, что ваша дочь ходит пешком домой одна? – поливает соусом мясо на своей тарелке миссис Де Мартино.– Я не одобряю этого, но она уже взрослая женщина и может гулять там, где ей вздумается, – передавая ей хлеб, вежливо говорит папа. – Спасибо тебе за хлеб, Петер, – улыбается он будущему свекру.– Только из печки, – хвастает миссис Де Мартино.Мы приступаем к еде, и разговор становится более теплым и дружелюбным. Самое лучшее в том, что выходишь замуж за итальянского парня, – можно не опасаться никаких сюрпризов. Наши семьи похожи, у нас одинаковые традиции, превосходная еда, и разговоры, приправленные соседскими новостями и сплетнями. Забавно. Лучше и быть не может.– Итак, приступим к делу? – говорит Данте, кладет руку на спинку моего стула и ждет.Я начинаю:– Может, в субботу, первого мая, в нашей капелле Святой Девы Марии из Помпеи?Миссис Де Мартино перебивает меня:– Нет-нет, в церкви Святого Иосифа на Шестой авеню будет лучше.– Но это не мой приход, – вежливо говорю я.– Будет твоим. Ты переедешь жить к нам и будешь ходить в нашу церковь. Это традиция, – миссис Де Мартино смотрит на моих родителей так, словно ищет у них поддержки.– Я знаю, но пока я еще не вышла замуж и живу здесь, на Коммерческой улице. Меня крестили в этой церкви, я прошла там конфирмацию и посещаю каждую воскресную мессу. Именно там мы и познакомились с Данте. Я знаю, что вы рассорились со старым священником, но ведь это было сто лет назад…– Отец Килкаллен ненавидит итальянцев, – говорит миссис Де Мартино.Мама пожимает плечами:– А мне казалось, что как раз наоборот.– Давайте не будем спорить. Мам, пап, это будет Святая Дева Мария из Помпеи, – тоном, не допускающим возражения, говорит Данте.Миссис Де Мартино смотрит на мужа.– Я не против, – пожимает тот плечами.– Что ж, решено. Первое мая. Наша капелла Святой Девы Марии, – похлопывает меня по руке Данте.Не знаю почему, но это меня жутко раздражает. Потом он долго рассказывает о грузовике с хлебом, заплутавшем где-то в Бронксе. И когда этот грузовик в конце концов к ним приехал, оказалось, что по пути водитель съел дюжину булочек Миссис Де Мартино смеется слишком сильно над каждой подробностью этой истории, а мне вот ничуть не смешно.– От вас я должна ехать до работы на метро. Вы переехали так далеко на восток. Мне надо будет садиться на электричку, чтобы добраться до Тридцать пятой и Первой, и вставать раньше, чтобы приезжать вовремя, – мимоходом говорю я.Все молчат. Я пытаюсь начать разговор заново:– Рут Каспиан шьет мое свадебное платье, оно должно быть очень удобным, потому что…Миссис Де Мартино перебивает меня:– Ты вообще не будешь работать в магазине.– Простите? – притворяюсь я, что не расслышала, но, честно говоря, просто не могу прийти в себя.– Не будешь работать, станешь домохозяйкой. Когда выйдешь замуж за моего Данте, станешь жить с нами и помогать мне по дому. Мы выделим вам комнату с видом на улицу. Отремонтируем кухню, в доме станет уютно. Вы будете там счастливы.– Но у меня есть мое дело! – Я смотрю на Данте, разглядывающего свои ботинки.– Ты можешь шить и на дому, – заявляет миссис Де Мартино.Я поворачиваюсь к маме, которая как будто пытается что-то сказать мне, но не могу понять, что.– Я не могу брать шитье на дом. Это совсем не то. Я швея в отделе эксклюзивных заказов магазина «Б. Олтман». Я работаю там уже шесть лет и в будущем мечтаю стать управляющей отдела, если, конечно, улыбнется удача и мне предложат это место. И вы ждете, что я от всего этого откажусь? – оглядываю я сидящих за столом.Никто не смеет посмотреть на меня. Я хлопаю Данте по руке, но далеко не нежно, как обычно.– Данте?– Дорогая, мы поговорим об этом позже, – как никогда прежде властно говорит он.– Почему? Может, все-таки поговорим об этом прямо сейчас? Зачем вводить в заблуждение твою мать. Я намерена продолжать работу в магазине.Мне на ум пришла история помолвки и замужества моей бабки. Свадьба была устроена ее родителями в Италии. Никто не говорил ни о любви, ни о романтических чувствах, только обязательства и повиновение. Рутина! Бросить работу в универмаге? Только не в 1950-м году! Только не в Нью-Йорке! Клаудия Де Мартино сошла с ума, если думает, что я собираюсь шить женские платья в крошечной комнате на Эй-авеню. Нет уж, увольте!Тишину нарушают только скрипучие звуки, которые издает папа, пытаясь открыть еще одну бутылку кьянти.– Давайте не будем о работе. Обговорим лучше все детали будущей свадьбы, – любезно говорит папа.Миссис Де Мартино словно не слышит его:– А что будет, когда у вас родится ребенок? – Она кладет вилку в ряд с ножом и ложкой.– Мы будем счастливы, – говорю ей я. Кто же не счастлив, когда родится ребенок.– Я не собираюсь воспитывать твоих детей, пока ты будешь работать в магазине, – разъяряется миссис Де Мартино.– А вас никто и не просит, – бросает моя мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93