Я представлю себе, как он угощает мороженым моих племянников и племянниц в кафе «Рампельмайер» или везет их на прогулку в парк. Наша жизнь будет наполнена общением и карьерой. Разве есть в такой жизни место детям?Джон не просто предупредительный, он еще и ласковый и добрый, но наши разговоры о будущем внезапно заканчиваются приблизительно в середине лета 1951 года. Конечно, Джон понимает, что если мы обручимся, я приглашу его с собой в Италию. Но он не предлагает мне этого. Он остается работать, пока я буду смотреть Венецию. Завтра уже 30 июня, но я до сих пор не замужем и даже не помолвлена. У Джона какое-то дело в Чикаго в июле, а мы с семьей уезжаем первого августа, поэтому я расстаюсь с ним на целых два месяца. Он, наверное, думает, что я расстроена, но мне бы не хотелось первой заводить разговор о помолвке и женитьбе. Потому что нет ничего хуже для женщины, чем намекать мужчине, что пора бы сделать предложение.
Одной из черт итальянского воспитания папы является то, что он придерживается строгих правил, и главное из них – это отдых, каникулы на целый месяц, обычно в августе. Каждый год, со дня рождения Роберто, папа закрывает «Гросерию» и вывозит всю семью за город. Мы снимали коттедж на берегу озера в штате Мэн, на побережье Джерси, и дом с верандой рядом с пляжем Рехобот в Делавэре. Как только мы приезжаем в загородный дом, мы прекращаем всякие разговоры о работе. Мы купаемся, едим, смеемся, играем в настольные игры. Никогда мне еще не доводилось видеть папу таким взволнованным, как в этом году. Это, наверное, оттого, что он возвращается на родину со своей собственной семьей.Чтобы наш последний день вместе стал незабываемым, Джон везет меня на пляж на восточную оконечность Лонг-Айленда. Я тщательно подбираю одежду, потому что мне хочется, чтобы до встречи в сентябре в его памяти я осталась красивой. Я надеваю новый белый купальный костюм, с обманным разрезом вокруг талии. Мы с Рут купили их на распродаже, когда «Коул» из Калифорнии объявили о распродаже пляжных принадлежностей.Джон заедет за мной через несколько минут, поэтому я тороплюсь одеться. Поверх белого купального костюма надеваю свободную бледно-розового цвета юбку со вставками белого и ярко-розового цвета, в тон к ней тряпичные туфли с ленточками, которые завязываются на лодыжках как у балерины. На одной руке застегиваю широкий золотой браслет. Потом прикалываю коралловую со вставками из морской звезды брошь – единственное украшение, которое подарил мне Джон, – на свою соломенную шляпку с широкими полями.Когда я смотрюсь в зеркало над моим туалетным столиком, я вижу в нем уставшую девушку. Месяц работы с утра до ночи не добавил моим глазам блеска, а выражению лица спокойствия и умиротворенности. Надеюсь, мой бело-розовый наряд отвлечет внимание от темных кругов под глазами.– Джон приехал, – кричит снизу мама.Я хватаю свою пляжную сумку и спускаюсь вниз, где он уже дожидается меня. На нем белые брюки из хлопчатобумажного твида и голубая рубашка. Он уже успел загореть, и выглядит как один из тех состоятельных повес, которых можно увидеть на страницах журнала «Лайф» на террасе их вилл на острове Капри.– Прекрасно выглядишь, – говорит он и целует меня в нос.– Ты тоже.Джон берет у меня пляжную сумку, отказываясь от настойчивых просьб мамы взять с собой немного еды.– Спасибо, миссис Сартори, не нужно, мы перекусим в кафе рядом с пляжем.– Хорошо, – уступает мама.В машине Джон с восторгом рассказывает о деле, которое он затеял с питомником в Нью-Джерси. Контракт с прежним исполнителем истек, поэтому Джон хочет заключить новый на свое имя.– Есть какое-нибудь дело, которое был бы тебе не под силу? – спрашиваю я.– Что ты имеешь в виду? – обиженно смотрит на меня Джон, а потом опять начинает следить за дорогой.Папа все еще уверен, что Джон тратит попусту свое время в ресторанах и предпочитает вечеринки честному дневному труду. Папа сказал мне, что Джону нужно начать заниматься каким-то одним делом, а не ввязываться во все, что попадается под руку. Я пыталась убедить папу, что для строительства отеля в Манхэттене необходимы связи, которые как раз и приобретаются в ресторанах, где собирается вся элита города. Теперь я говорю:– Дорогой, я просто хотела сказать, что у тебя много дел. Вот и все.– А. Хорошо, понятно, – немного расслабляется. Джон. – Это большой город, и здесь очень много возможностей. Я столкнулся с одним из заместителей мэра в ресторане отеля «Тафт» – они все там завтракают – и завел с ним разговор о яичнице-болтунье у буфетной стойки. Он мимоходом упомянул о контракте на поставку деревьев для парков. Я сделал несколько звонков, и вот у меня небольшое дельце с нашей администрацией.– Здорово, – легонько сжимая его руку, говорю я.Джон улыбается мне, радуясь, что я одобряю его планы. Я никогда не говорила ему о том, что чувствую, когда он заводит разговоры о делах, а он никогда не спрашивал, как я к этому отношусь. Мне казалось, что это плохой знак. Сам он не может понять моих чувств, а я боюсь ему что-либо говорить. Уверена, этот страх уйдет, когда мы поженимся.Как девушка, которая работает с двадцати лет, я кое-что понимаю в делах. Я, конечно, не знаток, но согласна с папой: единственный способ чего-то добиться – это сосредоточиться на чем-то одном, и делать это лучше других, чтобы стать известным как можно большему количеству людей. Папа рассказал мне, какое значение для покупателей имеет обслуживание, когда им приятно совершать покупки. «Гросерия» отлично обустроена. Здесь покупатели наслаждаются видом великолепных прилавков больше, чем самой едой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93