И решил на досуге полетать. Решение его оказалось опрометчивым.
Однажды сидели мы с Онуфриенко в штабной комнате, разговаривали. Вдруг прибежал какой-то солдат, испуганно крикнул:
- Самолет упал!
Бежим на аэродром - там разбитая авиетка, а под ее обломками - Володя Середин. Стали выяснять причину аварии. И она оказалась довольно простой. Не зная хорошо тактико-технических данных незнакомой машины, Середин допустил при сильном боковом ветре ошибку в ее управлении. И авиетка пошла к земле, а для устранения ошибки не хватило высоты.
Этот горький опыт научил нас многому. Нельзя в авиации действовать ухарски. Опасно садиться на необъезженную лошадь, еще опаснее - в кабину незнакомого самолета.
Твердая дисциплина на земле и в воздухе - лучшая гарантия от всякого рода происшествий.
...Кольцо вокруг Будапешта сжималось. Неминуемая развязка приближалась. Еще ожесточеннее становился враг. Он нес большие потери, но гибли и наши люди.
К нам пришла тяжелая весть о гибели Героя Советского Союза майора Николая Федоровича Краснова. Ото известие меня буквально ошеломило. Взять хотя бы эскадрилью охотников. Ведь там под его началом я прошел прекрасную, неповторимую школу воздушного боя и командирского мастерства. А красновский боевой разворот с выходом в обратную сторону? Он вошел в арсенал наших тактических приемов и принес немало побед. Этот боевой разворот зажег в наших сердцах огонек творческого поиска.
И нот Николая Краснова нет.
В это трудно поверить: такой виртуоз, такой мастер - и вдруг не смог увернуться от вражеских трасс...
Нет, не от вражеского снаряда погиб наш славный ас. Он вылетел на задание. И случилось же такое - не убралась одна стойка шасси. Возвращаться на аэродром было не в правилах Краснова. Так с выпущенным колесом и вступил в бой с "мессершмиттами". Сбил одного, второго, а при схватке с третьим почувствовал, что мотор дает перебои - перегрелся. Вскоре он и вовсе остановился. Выход был один - идти на вынужденную. Краснов увидел под собой ровное поле, на котором уже сидел подбитый наш "бостон". При посадке "лавочкин" перевернулся, лег фонарем на землю. Потерявший от удара сознание Николай Федорович завис на ремнях. Его ведомый, вместо того чтобы сесть рядом на "живот", вернулся на аэродром, откуда выслали По-2, но тот заблудился. С "бостона" прибежал охранявший самолет техник, покрутился вокруг перевернутого истребителя, понял, что летчика можно вытащить, лишь разрубив фюзеляж, помчался в ближайшую деревню за топором.
Пока все это длилось, Краснов скончался. О том, что Краснов после посадки оставался еще жив, можно было судить по пальцам рук, сжатым в перчатках в кулаки: мороз донимал, он их грел.
Николая Краснова со всеми почестями похоронили в Одессе на городском кладбище. Там и сейчас стоит обелиск с фотографией Героя.
...А жизнь продолжалась. Дело шло к весне. Начал таять лед на Дунае. Теплее стали относиться к нам и венгры.
В Текеле мы расселились по квартирам местных жителей. Моим хозяином оказался пожилой инженер местного завода. Мы с ним очень быстро нашли общий язык - он неплохо говорил по-русски: был в плену в первую мировую войну.
Вскоре я сдружился со всей его семьей - женой и двумя дочерьми, которые стали учиться русскому языку, чтобы по утрам встречать меня словами "с добрым утром", а вечером желать "спокойной ночи".
Все это было трогательно и волнующе, свидетельствовало о том, что против нашей правды бессильна самая изощренная антисоветская пропаганда.
Особенно круто изменилось отношение к нам венгров, когда западнее Будапешта были обнаружены ямы, заполненные тысячами безвинно расстрелянных их соотечественников. Мне довелось видеть эти ямы - зрелище ужасающее: в них были трупы детей, женщин, стариков... Все это сделали гитлеровцы.
В окруженном Будапеште они по-бандитски грабили жителей, отнимали последний кусок хлеба.
Пришли наши воины - стали делиться с венграми всем, что имели.
Венгры увидели в советском воине своего настоящего освободителя, избавителя от коричневой чумы.
...Завязались бои в самом Будапеште. Перед нами, когда мы подлетали к столице Венгрии, открылась панорама огромного задымленного города, раскинувшего свои кварталы по обеим сторонам Дуная.
Немцы продолжали направлять тяжелогруженые Ю-52 к окруженной группировке до последнего дня ее существования. Посылали, несмотря на то что немногим удавалось прорваться к Будапешту. Окраины города были усеяны обломками фашистских транспортных самолетов. Помнится, в то время политотделом армии была выпущена листовка с призывом: "Бить врага так, как бьют его майор Кравцов, капитан Якубовский, старший лейтенант Смирнов, лейтенант Кирилюк!"
В последние дни штурма Будапешта отличились многие летчики нашей дивизии, фашистские самолеты стали появляться над городом в сплошной облачности. И бывало так, что все мы слышали гул транспортников, а поделать с ними ничего не могли. И вот летчик 116-го полка Павел Долгарев, который потом стал Героем Советского Союза, вместе со своим ведомым Иваном Антоновым приловчились сбивать "юнкерсов" из положения барражирования за облаками. Чтобы сбросить груз, фашистские летчики искали "окна" в небе. И как только показывались в них - встречались с нашими истребителями. В небе венгерской столицы П. Долгарев со своим напарником уничтожил четырнадцать самолетов, из них шесть "мессершмиттов". Что касается летчиков нашего полка, то ими за время самых активных воздушных боев под Будапештом сбито до шестидесяти вражеских машин. Шесть из них сразил Смирнов, семь - Кирилюк, девять - Цыкин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101