Алексей - хищник, но он из тех, которые становятся добрыми или злыми, свирепыми или по-человечески нормальными по приказу более сильных хищников. И он сам себе вырыл могилу своими подлыми играми.
Оставался ещё Олег...
Господи, да неужели все мужчины такие - с двойной душой, с расчетливой жестокостью по отношению к женщинам, которые по каким-то причинам им понадобились и они их подчинили себе?
Но почему все. Очевидно просто ей, Насте, пока не везло, её втянули, запутали в чужие игры, и отстраниться от них, выбраться она не может. Что же Настя и впредь будет "играть" не по их правилам. Раньше она лишь читала в романах западных авторов, как за миллионы убивают, травят, устраивают хитроумные катастрофы. А теперь ей пришлось тоже с этим столкнуться, эта чума вползла и в Россию...
Настя вызвала Нину и продиктовала факс в адрес "Глобуса" Кэтрин Стоун с официальным приглашением посетить Москву, Издательский дом "Африка".
Прощай, дорогой товарищ...
Господин Густав Рамю доставил из Рима не только урну с прахом полковника-журналиста Юрьева, но и пакет газетных вырезок из зарубежных газет. Аккуратный адвокат разложил их по датам публикации. Вначале шли сенсационные заметки о том, что на Западе долгое время работает "под крышей" большой московской газеты опытный агент КГБ полковник Юрьев. Довольно точно сообщались подробности биографии Юрьева. Репортеры отследили некоторые его связи и пришли к выводу, что работает он не один, так что не мешало бы службам безопасности заняться им вплотную. Было много фотографий: Юрьев на пресс-конференциях, брифингах, в супермаркете делает покупки, за рулем своего автомобиля. Некоторые снимки были взяты из досье, которые есть на каждого иностранного журналиста, другие сделаны исподтишка, когда сенсация стала разгораться. На одной из фотографий Алексей был вместе с каким-то человеком за столиком в уютном ресторанчике. В подписи говорилось, что агент КГБ Юрьев встретился с неизвестным в городке вблизи французской границы. "С кем? - спрашивал безымянный автор заметки. - С руководителем агентурной сети или связником? Это ещё предстоит выяснить".
Настя узнала человека на фотографии - это был Олег Строев, сильно изменившийся за последнее время - постарел, взгляд тусклый, озабоченный, хотя и одет как преуспевающий бизнесмен. Значит, он не выпал в осадок в новой жизни, а продолжал играть вместе с Алексеем и с кем-то ещё - они ведь не два волка-одиночки, в свои игры. И Настя снова пришла к выводу, что пока он жив, она не может чувствовать себя спокойной. Она рассматривала фотографию со страхом, с беспокойством, которые всячески пыталась скрыть от господина Рамю.
Репортеры вцепились в Юрьева и отслеживали каждый его шаг почище спецслужб. Очевидно, в это время у них не было других сенсаций, а тут вот она: Россия, несмотря на все свои реформы и клятвы, продолжает шпионить на Западе, клянчит доллары и шпионит, КГБ, оказывается, живет и процветает, хотя у него и другое название.
На других снимках были сняты место катастрофы, сгоревшие останки автомобиля, нечто, упакованное в черный пластиковый мешок, озабоченные лица полицейских и следователей. И высказывалось тихое подозрение в том, что с Юрьевым расправились его же соратники по ремеслу, для которых после разоблачения он стал опасен, так как многое знал.
Настя поблагодарила господина Рамю и щедро вознаградила за труды. Она предупредила, что намерена и впредь пользоваться услугами его фирмы.
- Я был бы рад, - сказал Густав Рамю, выполнявший свою миссию в строгом черном костюме. - Старым клиентам я больше не нужен, меня они забыли... Надо думать о завтрашнем дне. Поверьте...
- Верю, - прервала поток слов Настя.
Артем отвез его в Шереметьево и отправил в Швейцарию первым же рейсом. Адвокат ей больше был не нужен: зачем ей был юрист, запятнавший себя сомнительными связями?
Потом было захоронение урны в колумбарии, скорбные лица немногих журналистов из редакции, какие-то мужчины, тесной группкой стоявшие в сторонке, пустые глаза Эллы и Нины, положивших со скорбно сжатыми губками по цветочку к подножию ниши с урной.
Случился и маленький неприятный инцидент. Какой-то человек попытался сфотографировать Настю на похоронах, но рядом оказался Артем. Он выволок "фотографа" за шиворот, вырвал фотоаппарат и шмякнул его о ближайший могильный камень.
- У людей горе, а ты, падаль, развлекаешься, - укоризненно проворчал он.
Странно, но человек не завопил, не закричал, а тихо исчез.
Настя пригласила всех присутствующих на скромные поминки в редакционную кофейню, к Глаше. Надо было пройти и через это.
На поминках Михаил Иванович Кушкин внимательно посматривал на нее, словно хотел о чем-то спросить, но не решался или не захотел.
После поминок Настя поехала к себе домой вместе с Ниной и Элей. Втроем выпили как следует за странности жизни, в которой вчера ты ещё есть, а сегодня тебя уже нет.
- Слушай, безутешная вдова, - сказала быстро опьяневшая Нина, - тебе положено плакать и рыдать...
- Обойдусь, - отрезала Настя.
На следующий день Настя была на работе в офисе вовремя и сразу же принялась изучать поступившие в её отсутствие документы. Ничего особенно важного в папке не было - так, обычные предложения от издательских фирм о сотрудничестве с "Африкой", счета с полиграфического комбината, где печатались книги её Издательского дома, просьба настоятеля храма Николы в Толмачах о пожертвовании на ремонт.
Зашел Михаил Иванович, скромно устроился за приставным столиком. Настя, перелистывая бумаги, поинтересовалась, что нового.
- Происшествие у входа в метро "Аэропорт" не зафиксировано в оперативной сводке, - доложил Кушкин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143