Неужели долгий срок уже само по себе достижение? Разве сорок тоскливых, унылых, беспросветных лет в браке лучше сорока лет коротких связей, не освященных церковью?
Особенно если такие связи дарят мужчине и женщине накал эмоций, неожиданные вспышки жаркой страсти и знание того рода, какого просто не бывает в долгой семейной жизни?
«Разумеется, долговечность – достижение! – завопила мать. – Если это не так, почему я…»
Я снова погрузилась в письмо.
«Вспомните, – писала сестра Ричард Мэри, – Иисус Христос отдал свою жизнь. Страдал и умер, чтобы искупить наши грехи».
«Бедняга, – подумала я, сворачивая письмо. – Зачем только трудился?»
ДЖИНСИ
ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ
Мы отвели Джастина поиграть с соседским парнишкой и отправились в район высотных зданий на Конгресс-стрит.
Я никогда не была в мебельном магазине «Век машин». Рик обещал, что мне понравится.
Мне не понравилось.
– Что ты думаешь об этом диване? – кивнул Рик на длинную штуку, обитую букле горохового цвета. – Не совсем то, что я хотел бы, но, пожалуй…
Рик сел на чудовище. Неужели он дальтоник?
– Не знаю, – пробормотала я, – по-моему, ничего.
Это место действовало мне на нервы. Все здесь было слишком дорогое, упрощенное. И уродливое.
– Довольно удобно, – продолжал Рик, проводя ладонью по сиденью. – Плотная ткань. Это важно, учитывая просьбы Джастина купить собаку. Может, стоит подумать о подержанном диване? Проехаться по магазинчикам на Первом шоссе? Будем реалистами: с ребенком, собакой и моим талантом все проливать эта штука прикажет долго жить уже через год…
– Рик!
Собственный тон испугал меня. Продавца передернуло. Покупатель поспешил отойти подальше от нас.
– Что с тобой? – нахмурился Рик, поднимаясь с дивана. – Тебе плохо?
Я попятилась.
– Нет. То есть в каком-то смысле – да. Рик, я просто не понимаю, как легко ты делаешь жизненно важный выбор.
– Покупку дивана ты называешь жизненно важным выбором?
Он не шутил.
– Нет-нет, – прошептала я, хватаясь за голову. – Брак. Я имею в виду твой второй брак. Ты же собираешься снова жениться! На мне! После той боли, что тебе пришлось вынести. Потери Энни. И… Рик, что, если я тоже умру? Или окажусь не той, какой ты меня считал? Или еще что-нибудь? А что будет с Джастином?
Рик даже пальцем не пошевелил. Он с самого начала понял, что в некоторые моменты я терпеть не могу прикосновений.
– Жизнь не состоит из ожиданий, Джинси, – тихо пояснил он, – иначе она проходит впустую. Никто не знает, что случится завтра. Жизнь – это неизбежный риск. И если хочешь быть счастлива, другого пути нет.
Прекрасные слова, но…
– А если ты рискуешь и все же не находишь счастья? – не уступала я.
Рик сунул руки в карманы выцветших голубых джинсов.
– Понимаешь, когда я женился на Энни, мы уже знали друг друга пять лет. После свадьбы Энни забеременела, и моя жизнь, похоже, устоялась, и впереди стелилась гладкая вымощенная дорога. Я был уверен в Энни. Тогда до меня не доходило, что невозможно быть уверенным в жизни. Когда она заболела, я был совершенно выбит из колеи. Мне и в голову не приходило, что один из нас умрет, прежде чем мы станем старыми ворчливыми дедом и бабкой с кучей внучат.
– Что ты хочешь этим сказать? – допытывалась я, хотя уже все было ясно.
– А то, что если бы пришлось начать все снова, даже зная, что Энни умрет, я все равно не отступил бы. Взял бы, что мог, и был бы благодарен судьбе за все хорошее.
Я не ответила.
– Иногда, – продолжал он, – жизнь пинает тебя прямо в зубы. И ты даже ответить не можешь. Но поднимаешься и идешь дальше. Может, после этого твоя улыбка становится кривоватой, но разве есть выбор? Сдаваться?
Я пожала плечами и подумала о Гейл. Сдалась ли она? Почему люди кончают с собой?
Может, сдалась. А может, и нет.
– Я не отступил бы, – продолжал Рик. – Ни за что. У меня был Джастин. Тогда ему исполнилось всего несколько месяцев. Представляю, как презирала бы меня Энни, если бы я расквасился. В каком-то отношении именно Джастин спас мне жизнь.
И тут я сломалась. Клянусь, сама не ожидала. Похоже, я полностью съехала с катушек. Обезумела.
Энни, Энни. Все время Энни. Джастин – ребенок Энни. Не мой. И никогда моим не будет.
– Конечно, Энни была красивее меня, – выдала я, сглотнув слезы. – Разве ты способен полюбить меня так, как любишь ее?
Рик оцепенел. Ошарашенно уставился на меня. Наконец робко протянул руку, но я увернулась и выскочила из магазина, до смерти перепугав продавца, который, вероятно, принял меня за убегающую воровку.
Оказавшись на тротуаре, я быстро пошла направо. За спиной раздался топот.
– Джинси! – отчаянно кричал Рик. – Вернись!
Слезы струились по лицу, но я ускоряла шаг. Голос Рика все отдалялся, пока наконец не смолк.
Может, он понял, что звать меня напрасно. Или я умчалась так далеко, что уже ничего не слышала?
Устав, я пошла медленнее, то и дело спотыкаясь. Тяжело дыша от усталости. От только что пережитого. Сердце, казалось, вот-вот разорвется.
Я снова вспомнила о Гейл, так внезапно погибшей. Хотя кто знает? Может, смерть давно ее подстерегала…
Любил ли ее кто-нибудь?
И достаточно ли одной любви, чтобы спасти человека от отчаяния?
Я подумала о Салли, подарившей любовь той, которая не могла ей ответить. Нашей дружбе конец, и я во всем винила себя.
А любовь… любовь несет людям одни только беды.
На Саммер-стрит я остановилась и прислонилась к стене какого-то здания. Немолодой прохожий с портфелем в руках неодобрительно нахмурился, словно увидев очередную наркошу. Может, я такой и казалась: запыхавшаяся, несчастная, с тупым взглядом.
Почему в мире нет ничего определенного?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103