— Гад, сволочь, гнида, козел! — заорал, заматерился, заплакал Шустрый.— Ну так вспомнил? — все так же спокойно спросил Борец.— Убью суку!Борец опустил руки вниз. Обе руки. В том числе ту, в которой был зажат нож. Которым только что...— Ты что хочешь делать? — перестав материться, настороженно спросил Шустрый.— То же самое! — ответил Борец и, откинув полу халата, срезал ножом резинку трусов.— Ты что удумал? — хотел было дико заорать Шустрый, но тут же получил удар кулаком в губы.— Тихо!— Ты что удумал? — напряженным, свистящим шепотом переспросил он.Борец, брезгливо морщась, ухватил пальцами, облаченными в перчатки, оттянул на себя главную гордость и отличительное достоинство Шустрого и придвинул, притер снизу острое и оттого шершаво цепляющееся за кожу лезвие ножа.— Не... не... Не на-до! — боясь пошевелиться, попросил Шустрый, заискивающе улыбаясь.— Тогда скажи, где дискеты.— У Папы. Дискеты у Папы.— Как они к нему попали?— Я отдал.— А у тебя они откуда?— Я взял, тогда... Ну не надо. Ну прошу... Ну блин, в натуре...— У кого взял?— Я точно не знаю. У него фамилия Иванов.— Куда он потом делся?— Кто?— Иванов!— Сбежал. Он наших братанов положил. Всех. И сбежал.— Что на дискете? Ну!Борец шершаво чиркнул по натянутой коже и почувствовал, как она легко расползлась в стороны, капая на пол кровью.— А-аааа! Зачем? Не надо! Я все скажу! Там счета. В иностранных банках счета. Где деньги. Очень много денег! Ну не надо...— Кто собирался туда ехать?— Мы... Те, кто на паспортах. Но не за деньгами. Просто посмотреть...— Когда и куда конкретно ехать?— Папа не сказал. Ой! Ну честно! Он никогда никому ничего не говорит! Только в самый последний момент.— Не врешь?— Ой! Ай! Нет! Не вру!— Это все, что ты знаешь? — Нож еще на миллиметр углубился в живую плоть. Кровь еще гуще закапала на пол. — Ну! А то я тебе его в рот затолкну. Ну!!— Ничего! Больше совсем ничего! Честно говорю! Ну козлом буду!— Уже есть! — сказал Борец, отпуская удерживаемый орган и брезгливо отирая перчатки о лицо «языка». — Говори адреса.— Ты меня убьешь?— Адреса говори!— Ты меня...— Ну!— Какие адреса? — плача и подскуливая, спросил морально и физически сломленный пленник.— Папы. И этих, — показал Борец на паспорта. Хлюпая носом и через слово моля о пощаде, Шустрый назвал адреса, сдавая Папу и своих братанов.— Не перепутал?— Нет, нет! — уверил Шустрый. — Ты меня не убьешь?— Я? На хрена ты мне нужен? — сказал Борец. — У тебя пушка и деньги есть?— Есть, есть, — закивал деморализованный Шустрый. — И деньги, и шпалер. Вон там. Под шкафом. Там тайник. Где половицы...— Ключи?— В кармане. В куртке.Борец нашел ключи, открыл углубленный в пол металлический ящик, вытащил из него «наган» и пачку долларов.— Больше ничего?— Ничего. Мамой клянусь...Борец закрыл тайник и настелил сверху обрезанные половицы.— Ну тогда я пошел...— До свидания, — совершенно тупо сказал Шустрый. Борец прошел в коридор, к двери.Шустрый облегченно обмяк в кресле и заплакал. Но Борец не ушел. Совсем — не ушел. Он на цыпочках вернулся в комнату, встал, навис сзади над креслом, медленно опустил вниз руки и резким рывком, с громким хрустом свернул плачущему Шустрому шею.Теперь он точно не мог приехать в далекую Швейцарию... Глава 20 — Ну что, Степан Степанович, не пора ли нам запускать нашего суперагента в дело? Сколько ему можно науки преподавать? Эдак на нем живого места не останется. Как считаешь?— По-настоящему запускать, конечно, рано. Материал сырой. Но, с другой стороны, тут дело не времени, его сколько ни вари...— Крутым не станет?— Не станет. Как был размазней, так и останется размазней. Такие, как Иванов, к нашим наукам изначально не способны. Как лишенные слуха к музыке.— Не вышло у нас с Ивановым как хотели.— Не вышло. Хотя, конечно, кое-чему он научился. Оружие держать, удары показывать. Если бы еще недельку-другую...— Нет у нас недельки. Тем более другой. Больше ждать мы уже не можем. Все сроки вышли, — перешел с дружеского трепа на деловой тон генерал Трофимов. — Сегодня я получил ответ от начальства по поводу использования Иванова в операции по разработке Пиркса. Ответ положительный.— Значит, все-таки дали «добро»?— Не дали, а кое-как дали. С боем дали. Практически под мою ответственность. Так что нам теперь в лужу садиться нельзя. А надо все очень хорошо продумать.— Тогда давайте думать...Думать пришлось с самого начала. Которое для генерала и майора было начало, а для всех прочих и в первую очередь для Иванова — продолжение. Для генерала и майора точкой отсчета их не зрительского, но профессионального интереса был факт контакта Королькова Ильи Григорьевича по кличке Папа с гражданином США Джоном Пирксом. Он же агент Центрального разведывательного управления США, работающий под крышей второго помощника атташе по культуре посольства США. И вполне вероятной встречи Королькова Ильи Григорьевича с работником швейцарского консульства Густавом Эриксоном, который в момент контакта с Джоном Пирксом в ресторане «Русский двор» находился там же.Более всего интересен, конечно, контакт с Джоном Пирксом, имевшем в своей биографии несколько громких дел и несколько зафиксированных в его досье официальных выдворений из стран, где тоже служил вторым помощником при каком-нибудь атташе.Все прочие случившиеся до встречи трех этих фигурантов события, а именно дискеты с номерами партийных счетов, всеобщая охота за дискетами с номерами партийных счетов и трупы, случавшиеся в результате охоты за дискетами с номерами партийных счетов, — были вторичны. Первичным — контакты Королькова с посольскими работниками. Потому что за раскрытие этих контактов генерал и майор получали зарплаты, звания и повышения по службе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132