— Какова предполагается, интенсивность обучения? То есть я хотела спросить, сколько предполагается часов?..— Двенадцать.— В неделю или в месяц?— В день.— В день?!— Да, в день. Это должен быть очень интенсивный курс. Который позволит заговорить вашим ученикам через две-три недели.— Через две-три недели заговорить невозможно!— Почему?— Потому что невозможно заставить ученика заниматься по двенадцать часов в сутки. Он просто-напросто откажется.— Эти не откажутся. Эти будут заниматься столько, сколько надо.— И все равно я не возьму на себя ответственность...— Хорошо. Если вы считаете, что не справитесь, мы найдем другого преподавателя...— Вы меня неверно поняли. Я могу попробовать, но нет никакой гарантии...— Если ваши ученики заговорят через две недели, мы удвоим ставку. То есть вы будете получать в час не сто, а двести рублей.— Когда приступать к занятиям?— Сегодня. Сейчас.— Но я... Но учебники, пособия... Наконец, ученики.— Ученики ожидают вас в соседней комнате. Все учебники, которые вам необходимы, мы привезем через двадцать минут. Что еще?— Больше ничего.— Тогда прошу в класс...— Здравствуйте, — приветствовала своих новых учеников учительница. — Как вас зовут?— Это Дылда, этот вон Гундосый, тот Татарин, — представил своих «одноклассников» Лысый. — Ну и я — Лысый.— Как вы сказали? — растерялась учительница.— Дылда, Гундосый, Татарин и Лысый, — повторил Лысый. — Чего тут еще непонятно?— Это, так сказать, клички? — переспросила учительница.— Ну?— А как ваши имена?— Чего?— Имена.— Нас как зовут? — спросил Лысый.— Меня Серый. Гундосого Колян. Татарина — Абдула.— Меня Жора зовут, — поправил Татарин.— Один хрен — Абдула. И вообще, кончай, ворона, гонять порожняк, пора уже делом заниматься...Учительница схватилась за лицо и выбежала вон.— Они, они... — пыталась она сказать хоть слово заму Папы по финансам.— Ну что еще они?— Они по кличкам. И назвали меня... назвали вороной.— И что?— Но это оскорбление!— Никакое это не оскорбление. Это на их языке рассеянная женщина. Не кошелка какая-нибудь.— А что такое кошелка?— Это не вы.— Но все равно. Они так странно выражаются. И вообще...— Я же предупреждал, что контингент будет непростой. И что сто рублей за их обучение немного. Впрочем...— Нет, я все понимаю. Но нельзя ли...— Хорошо. Я помогу вам. Больше они выражаться не будут. Когда учительница вернулась в «класс», там было уже пять учеников. Пятый выглядел хуже предыдущих четверых вместе взятых.— Слышь, училка, меня Юрист прислал, чтобы эти Васи с парашютами тебе мозги не пудрили.— Вы кто?!— Я? Я Лось Рваный. Да ты, училка, не дрейфь. Если эти фраера дешевые еще будут базлать и будут лезть на рога, я им уши пообтесываю, а мало будет, очки опишу или вообще вглухую заделаю...— Что-о-о?Первый урок пришлось отложить на день. Но только на день...— Здравствуйте, — опасливо поздоровалась учительница при новой попытке войти в «класс».— Здравствуйте, Зинаида Ивановна, — нестройно приветствовали ученики свою учительницу, опасливо косясь на сидящего в стороне Рваного Лося.— Bon jour, — еще раз поздоровалась учительница по-французски. — Asseyez-vous.— Чего это она? — удивились между собой ученики.— А ну тихо, малахольные! — прикрикнул Лось.— Это я по-французски сказала «здравствуйте» и разрешила сесть.Ученики плюхнулись на стулья.— Мослы подберите, — предложил Лось. Ученики втянули под стулья ноги.— Французский язык — это язык великой нации... — начала свое вдохновенное вступление Зинаида Ивановна.— Какой нации? — перебил ее Гундосый Колян.— В каком смысле «какой»? — не поняла учительница. — Естественно французской... нации. Если французский язык.— А-а.— Тогда давайте начнем сразу с алфавита, — печально сказала учительница. — Во французком алфавите двадцать шесть букв... Повторяйте за мной... Еще раз... Еще... А теперь попытайтесь сами. Еще раз... Еще... Но ведь это так просто! Ведь букв всего двадцать шесть. Ну я прошу вас! Напрягите память. Ну?.. — Нет. Безнадежно! Татарин снова споткнулся на четвертой букве, Лысый и Гундосый — на пятой. Дылда дотянул до шестой.— Ну неужели это так трудно, запомнить несколько букв? — сокрушалась учительница. — Неужели вам неинтересно изучить один из самых красивых языков мира?Ученики незаметно переглядывались, перемигивались блудливо усмехались друг другу. Достала их эта училка и её язык.— Вы че, точно никак не можете запомнить? — участливо спросил Рваный Лось.— Не-а. Ну падлы будем!— Папа сказал, что, если вы, фраера драные, не выучите язык за две недели, он вам кишки на вертел намотает.— Чей папа? — удивилась учительница. — Его папа?— Их Папа. Их общий Папа.— Они разве братья? — поразилась учительница внешнему несходству своих учеников.— Ага. Братья. Вы, Зинаида Ивановна, пока покурите. А я с ними алфавит выучу.— Вы?!— Я.— Вы знаете французский язык?— Я? Не-а. Но я знаю, как этих фрае... я хотел сказать учеников, учить. Вы идите. А через полчаса приходите...— Ну я не знаю... — сказала учительница. — Но если вы настаиваете... Тогда я пока схожу пообедаю...— Идите, идите, Зинаида Ивановна.Через полчаса Зинаида Ивановна вернулась и была немало удивлена. Алфавит у нерадивых учеников просто отскакивал от оставшихся целыми зубов.— Как вы смогли?! Так быстро? И почему... почему у них лица такие?.. Такие опухшие...— Упали они, Зинаида Ивановна.— Упали мы, Зинаида Ивановна...— Как упали?.. Так, может, в больницу... А то вдруг...— Не надо в больничку, — сказал Рваный Лось. — Им некогда в больничку. Они это, заниматься хотят.— Ага, ага, — согласно закивали головами ученики. — Не надо больницу. Давайте лучше учиться.— Ну раз вы так..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132