— узнали их бойцы группы захвата. — А чего они все так руки держат? А не сзади?..— Руки? Не знаю. Вы лучше посмотрите, нет ли среди них Иванова? — сказал командир ОМОНа.— А где он тогда?— Откуда нам знать! Мы вместе с вами приехали!— Тогда всем отбой!..Десятки бойцов, сжимая в руках автоматы и снайперские винтовки, потянулись к машинам. Жильцы разочарованно разошлись по домам. Улицы опустели. О недавнем происшествии напоминали теперь лишь выбитые стекла на верхних этажах второго подъезда и кровавое пятно на асфальте. В том месте, где остановилась машина. В том месте, где был убит заместитель главы городской администрации Анисимов. Выстрелом в голову из снайперской винтовки. Глава 52 — Товарищ генерал! Операция завершена.— Успешно? — как-то странно, как-то очень официально спросил генерал.— Так точно! Завершена успешно.— А ты знаешь, что Анисимов убит? Из снайперской винтовки. Мне только что сверху сообщили.— Так точно, знаю. Конечно, «убит». Из снайперской винтовки. Я же докладываю, что операция прошла...— Да не «убит», а убит! Наповал убит! В лоб убит!— Как в лоб? Как убит?! — растерянно переспросил майор Проскурин.— Так убит!— Не может быть!— Можешь поехать в морг и убедиться!— Ничего не понимаю! Он же стрелял, холостыми патронами! Вернее, он вообще не стрелял!— А что делал?— Сказал «бах»!— Что сказал?— "Бах". Чтобы нам сигнал подать. Он не стрелял...— Он, может, и не стрелял, но убить — убил!— Как же так может быть? Как же он мог... если патроны холостые...— А ты проверял?— Я? Да. До операции.— Все проверял?— Все... То есть почти все. Конечно, может, какой-нибудь один... Боевой... Случайно. И тогда Иванов, когда стрелял... Хотя как бы он мог попасть? С такого расстояния? Если он в тире ни разу в мишень... Если только нечаянно...— Случайно оказалась боевая пуля, случайно выстрелил и нечаянно попал? — резко спросил генерал.— Ну да. Иначе как объяснить...— Реалистично! Я не верю в случайности. Тем более в случайности со смертельным исходом. И особенно в такие, где, как в лототроне, должны совпасть сразу несколько маловероятных самих по себе событий. Боевой, среди холостых, патрон, попадание в лоб с расстояния, с которого стрелок промахивался в заднюю стену тира...— А как же тогда объяснить...— Возможно, очень просто. Если допустить, что нас подставили. Меня, тебя и Иванова. Что нас использовали в чужой игре. В качестве громоотводов. То есть сделали так, что стреляли не мы, но убили мы. И отвечать нам. По полной программе. Короче, нашими руками убрали кому-то очень мешающего Анисимова.— Зачем нашими?— Затем, что надеются, что, если в дело замешана Безопасность, им все сойдет с рук. Потому что свои своих вряд ли будут тащить на суд. Что свои своих выведут из-под удара. Вместе с несвоими. Или...— Что или?— Или все еще хуже. Гораздо хуже!— Куда уж хуже?— Хуже всегда есть куда! Даже когда некуда! Хуже, если нас подставили свои.— Какие свои?— Которые наши. Которые братья по оружию.— Как так?! Они же...— Очень просто! Допустим, кому-то мешаешь ты или я. Или весь отдел в целом. А то, что он мешает многим, ты знаешь лучше меня. Слишком много ног мы с тобой за все это время поотдавливали. И слишком много чего лишнего узнали. Чтобы убрать нас с пути, необходим какой-нибудь компромат.— Или киллер.— Киллер не подойдет. Одного киллера на весь отдел будет мало. А вот компромата — в самый раз. Умно состряпанный компромат равен по разрушительной силе тяжелой авиационной бомбе. Которая всех разом и в клочки! Так?— Допустим, так.— Тогда по качеству компромата. Пьянство, дебош и аморальное поведение в быту, которых раньше хватило бы с лихвой на взвод таких, как мы, сегодня для увольнения будет мало. Кто теперь не пьет и, выпив, не аморальничает. Даже и на работе. Воровство и взяточничество еще нужно доказать. Да и какие это преступления? Это теперь даже не проступок. А вот убийство... Причем не легко заминаемое рядового гражданина, а убийство видного политика! Которое не сокрыть. За которым неизбежно последуют разбирательство и быстрые оргвыводы. Между прочим, в отношении нас с тобой оргвы-воды. Убийство для них идеальный рычаг для сковыривания нас с места. Особенно потому, что гарантирует наше с тобой молчание. По имеющимся в нашем распоряжении фактам.— Почему?— Потому что должностной проступок, приведший к гибели опекаемого объекта, в любой момент можно превратить в должностное преступление. Или того хуже, в прямое убийство. Которое пахнет уже не отставкой, а десятью годами лагерей. Потому что нашу, к этому делу, непричастность доказать невозможно. Иванова посылали на крышу мы? Мы! Винтовку и патроны ему давали мы? Тоже мы! В кого стрелять указывали мы? Опять мы! Кругом — мы! Мы с тобой. Таким образом, они бьют наши многочисленные компроматы одним своим. Наповал бьют!Ну что, похожи мои рассуждения на правду?— Но это получается, что они с самого начала предполагали...— С самого. С момента, когда я испрашивал разрешения на операцию. И получил его. Под свою персональную ответственность.— И кто это может быть?— Кто угодно. Потому что мой рапорт прошел не одни руки. И каждый мог использовать его в своих целях. Причем не только против нас. Но и нашего начальства. Которое тоже кому-то может мешать. А мы в этом случае лишь пешки, подставляя которые, рубят более серьезные фигуры. А кто рубит, нам не узнать никогда. Потому что когда пауки в банке, они все кусают всех. А кто кого конкретно, узнать трудно.— Значит, или нас? Или с помощью нас кого-то из наших начальников?— Но в любом случае отыгрываться будут на нас. В общем, вляпались мы с тобой, майор. По самую маковку вляпались!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132