..
— Неспроста говорят: когда народ умывается слезами и кровью, то свиньи взбираются в гору,— поддержал его с не меньшим озлоблением Ораз-хан.
1 Принц имеет в виду предводителей шаек аламанщиков, состоящих на службе у хивинских ханов.
2 Йомуды, чавдуры, емрели — разные туркменские племена, входившие в состав хивинского государства.
— А все потому, что мы это терпим! — хлопнув себя ладонью по колену, выкрикнул Сердар.— Прикажи, Ораз-хан и я со своими джигитами отобью у кого угодно охоту на нас нападать!
— Не горячись, Сердар-бег,— постарался успокоить его Гараоглан-хан.— Придет время, мы с этой нечистью расправимся. Но теперь мы решаем другое дело...
Поэт Молланепес, любовавшийся игрой пламени в очаге, словно пробудился, и в глазах у него сверкнули искорки, будто выхваченные из очага.
— С нечистью? — переспросил он.— Да, есть и такие... Но к лицу ли нам точить зубы на целые племена? На племена родственные! — страстно выкрикнул поэт.— Мы хорошо начали этот разговор с нашим высоким гостем. Однако к чему скатились?.. Слушал я долго. Тут часто и громко звучало слово «текинцы», но ни разу достаточно гордо не прозвучало слово «туркмены»!.. А ведь еще больше ста лет назад великий Махтумкули призывал нас:
Теке, йомуд, гоклен, алили, языр, Лишь в дружбе отыщете дар свой! Творя меж собою согласье и мир, Создайте единое государство...
— Поймите, почтенные, что Махтумкули обращал свой взор на все туркменские племена! А вы ведете речь лишь о себе. В свою очередь ханы, беги и яшули йомудов, эрсаринцев, сарыков и других туркменских племен думают только о своих заботах... И пока меж нас раздоры, враги наши потирают руки от удовольствия! Вы забыли о самом главном кладе, который нам надо раскопать первым,— о дружбе и согласии между всеми туркменскими племенами!.. Я говорю вам: выройте этот клад — и тогда из разрозненных враждующих племен родится единый народ, способный и государство свое создать, и свое благополучие!..
— Значит, по-твоему, Молланепес,— на этот раз отчужденно заговорил Сердар, который всегда уважал поэта,— пускай нас грабят и режут, а мы иди к ним со смирением?
— Не то, дорогой Сердар. Вовсе не то!.. Нельзя же сжигать всю одежду из-за того, что завелись в ней вши... Во всех племенах, о которых тут говорилось с ненавистью, больше не аламанщиков, а честных тружеников. По дюжине головорезов вы судите обо всем племени... Если за кровавые дела Сарыкарная и Кёке-сердара мы станем рубить всех йомудов и емре-линцев, то чем мы будем отличаться от этих двух бандитов?.. Так дело может дойти и до раздоров меж двумя ветвями теке — утамышами и тохтомышами, между Серахсом и Ахалом и даже между разными родами в одном племени... Как сказано в старинной притче: «Два коня лягаются, а между ними погибает осел». Сегодня имя тому ослу — единство всех туркмен, рождение нашей государственности, почтенные...
Всем сердцем откликался на горячий призыв поэта сидевший за спиной своего деда мальчик Довлет. Хотя он и не понимал в словах Молланепеса многого, но главное мальчик воспринимал ясно — поэт хочет объединения всех туркмен. Кто же не сообразит, что одному роду трудно даже лишний арык вырыть, а тысячи родов легко и канал проложат... Так почему же спорят с поэтом мудрейшие из мудрейших? Отчего они его не хотят понять?.. Если бы все туркмены были заодно, тогда бы топот копыт по ночам не рождался!.. Многие видели, как брызгает в разные стороны красной мякотью попавший под копыто лошади арбуз. А ему-то, Довлету, довелось однажды увидеть такое, чего он уже никогда не забудет: как брызнула под копытом лошади аламанщика голова соседского младенца.
— Что ответишь на слова нашего поэта, принц Салар? — с вызовом в голосе спросил вдруг Говшут-хан.
— Отвечу, что поэт ваш прав! — не задумываясь, ответил мятежный принц — мудрый политик, он в первую очередь видел в словах Молланепеса свою выгоду: если объединенные отряды туркменских джигитов вольются в его армию, то он станет во много раз сильнее, раздоры же между разными туркменскими племенами в рядах его армии Салару были ни к чему...
— Еще я вам отвечу, почтенные,— заговорил он после недолгого молчания,— что дело туркмен — в руках у самих туркмен. Если найдете у себя волю и средства — создавайте государство. И если вы согласны на вечную дружбу с Ираном, то я хоть сейчас готов подписать с вами договор об этом...
Те, кто лучше знал принца Салара, удивленно переглянулись между собой. В их числе были и Молланепес с моллой Абдурахманом. Остальные откровенно возрадовались словам иранского принца.
— Нам хватит и рыцарского слова, светлейший шахзаде! — радостно воскликнул Тангрыназар-бай.— Мы не менялы и не ростовщики, чтобы обмениваться расписками. У человека должно быть тверже клинка его слово...
— Сам аллах, принц, вложил в твои уста это слово,— сказал Ораз-хан.
Молланепес и молла Абдурахман вновь обменялись между собой взглядами. «Салар не так прост»,— прочел молла Абдурахман то, что хотел сказать ему глазами поэт. «Что бы там ни было, сейчас его дело и наше сблизились»,— ответил он взглядом Молланепесу.
— Если поддержат тебя и наши ханы, светлый шахзаде, Иран ты захватишь с ходу! — продолжал ликовать Тангрына-зар-бай.— Ты достойный предводитель, за каким можно и нам последовать...
— Мы идем за тобой, принц,— вынес свое решение правитель Серахса.
— Слово текинцев Ахала уже дано принцу,— сказал Гараоглан-хан.— Нас только тревожит: отчего молчит на совете такой прославленный старый витязь как Аташир-эфе? — вдруг обратился он к деду Довлета.— Что скажешь нам ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133