Потом он достал с полки над койкой зеленый рюкзак и открыл его.
ГЛАВА 20
Тем же вечером
Вена
Кински беспокойно расхаживал по гостиной. Нервы были натянуты до предела, да и приступ мигрени на подходе. Руки тряслись, все внутри похолодело.
Где же она? Кто ее забрал? Может, кто-то из пойманных им преступников решил отомстить? Среди тех, кого он недавно упек за решетку, было несколько безжалостных мерзавцев.
Кински вспомнил каждого из них. Он знал, что они могут сделать с девочкой, видел, на что они способны.
Если они ее хоть пальцем тронут, он их убьет. Всех до единого.
Кински тяжело опустился в кресло и обхватил голову руками. Его била дрожь, из глаз текли слезы. Он снова вскочил, прошелся по комнате и ударил кулаком в стену – еще и еще раз, пока не ободрал костяшки до крови. Свернувшись на своем месте в углу, Макс испуганно наблюдал за хозяином.
Зазвонил телефон. Кински подскочил. Вот оно! Сейчас потребуют выкуп…
Трясущейся рукой он снял трубку.
Какой-то идиот стал предлагать теплоизоляцию для крыши.
– Да чтоб ты сдох!
Кински швырнул трубку на рычаг.
С улицы донесся шум – отъехала машина. И тут же в дверь позвонили.
Он метнулся к двери и рывком распахнул ее, едва успев заметить быстро удаляющуюся черную «ауди». Номера он не разглядел.
На ступеньках стояла улыбающаяся Клара.
– Привет, папа! Привет, Максик!
Пес подлетел к девочке и облизал ее с головы до ног, виляя обрубком хвоста. Клара со смехом увернулась от собачьих поцелуев и вошла в дом.
Кински оттолкнул Макса в сторону и крепко прижал к себе дочь.
– Ты меня раздавишь! – хихикнула она в ответ и недоуменно посмотрела на отца. – Что с тобой?
– Где ты была? – едва сумел выдавить Кински.
Он усадил дочь в кресло и заставил все рассказать.
Клара не поняла, почему отец так расстроился. Что тут такого? Франц очень славный. Сказал, что он друг, тоже полицейский, что папа попросил его присмотреть за ней. Они ели мороженое в кафе. Франц смешной. Он всякие забавные истории рассказывал, чтобы ее рассмешить. Нет, он ее не трогал. Совсем нигде не трогал, только взял за руку, когда они шли в кафе. Нет, названия кафе она не помнит и улицу тоже. Обыкновенное кафе на какой-то улице. Да в чем дело, в конце-то концов?
Кински выслушал рассказ дочери и расстроился еще больше.
– Как выглядит Франц? – спросил он, стараясь сдержать ярость в голосе.
Клара покачала головой: что за глупые вопросы!
– Большой, вроде тебя, но не такой толстый, – хихикнула она.
– Клара, я серьезно спрашиваю.
Она откинула с лица прядку волос и преспокойно заявила:
– Он старый. Ему, наверное, уже сорок. Или даже больше.
– Понятно, что еще?
– У него ухо странное.
– Как это?
Она скорчила гримасу.
– Ну, такое… жуткое. Как будто его жевали.
– Покрытое шрамами?
– Я спросила у Франца, что случилось с его ухом. Он сказал, что большой старый попугай уселся ему на плечо и хотел оторвать ухо. И даже показал, как это было. Я так смеялась! Мне Франц понравился.
Кински захотелось ее отшлепать.
– Больше никогда так не делай! Клара, я не шучу. Не вздумай садиться ни в какие машины – кроме нашей и Хельги. Понятно?
Она опустила голову, хлюпнула носом и вытерла слезинку.
– Да, папа.
Опять зазвонил телефон. Кински поднял трубку на втором звонке.
– Герр Кински?
– Кто это?
– Слушайте внимательно.
– Я слушаю.
– Это было предупреждение. Держитесь подальше от дела Ллуэллина.
– Кто вы?
– В следующий раз ваша красавица дочка может и не вернуться.
Кински прикусил язык, во рту стало солоно от крови. В трубке послышались гудки отбоя.
ГЛАВА 21
Ив посмотрелась в зеркало, проверяя макияж, брызнула немного духов на запястья и за ушами. Сегодня она была длинноволосой блондинкой: он велел ей надеть парик. Ив слегка подправила прическу. Замечательно.
Из ванной она появилась одетая только в шелковое белье и вошла в огромный стенной шкаф, где рядами висели дорогие наряды, сшитые на заказ.
Голос раздался из ниоткуда – Ив знала, что динамики расположены по всей комнате.
– Черное, – сказал он бесстрастно и ровно.
Ив сняла с вешалки великолепное бархатное платье от Шанель, которое терпеть не могла, как, впрочем, и все остальные наряды. Она приложила платье к стройному телу.
– Нет, – возразил голос. – Атласное.
Ив невозмутимо повесила бархатное платье на место и сняла с вешалки атласное, с низким вырезом – его недавний подарок.
– Надень, – все так же ровно велел голос.
Ив послушалась.
– Теперь жемчуг.
В глубине гигантского шкафа стоял застекленный антикварный шкафчик. На его обтянутых синим бархатом полочках были выставлены напоказ открытые футляры с драгоценностями, в которых поблескивали золотые цепочки и алмазные ожерелья.
Ив взяла длинную нитку жемчуга – ожерелье свисало в ложбинку между грудями и приятно холодило кожу.
– Нет. Сверни вдвое, – приказал голос. – И надень к нему сережки.
Она машинально повиновалась.
В другой части дома Вернер Кролл, как всегда в галстуке, откинулся в мягком кресле и, не сводя взгляда с плоского экрана, сложил руки на коленях.
Ив повернулась кругом, зная, что ему нравится смотреть на нее.
Кролл одобрительно кивнул.
– Хорошо. Теперь иди в комнату.
Он медленно протянул руку к пульту управления в переключил монитор на другую камеру.
Ив вышла из спальни, миновала длинный коридор и поднялась по лестнице.
Она уже много раз проделывала этот путь – слишком много. Чего он хочет от нее сегодня? Каждый раз приказы изменялись. И с каждым разом становилось все хуже.
Подойдя к тяжелой двери, Ив повернула золотую ручку и вошла в комнату с высоким потолком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92