Кински по одной сложил гильзы в пластиковый пакетик, сунул его в карман куртки и поднялся. Про мячик он забыл, сосредоточенно прикидывая, где стоял стрелок, если учесть, куда отлетели гильзы. Внезапно его осенило.
– Пойдем-ка, – сказал он собаке, задумчиво погладив лохматую голову.
Вернувшись к машине, сержант открыл заднюю дверцу, и пес, высунув язык, запрыгнул внутрь. Кински взял запасное колесо и покатил его обратно к озеру.
Туман постепенно сгущался: теперь лес на противоположном берегу стал расплывчатым черным пятном. Кински запустил колесо по льду. Остановившись, оно упало набок и осталось лежать – лед держал.
Сержант сунул руку под куртку и вытащил из кобуры табельный «зауэр». Сняв предохранитель, он оглянулся и выстрелил в лед возле колеса. Грохот выстрела из девятимиллиметрового пистолета ударил по ушам и эхом разнесся над озером. Кински снова нажал на спусковой крючок, потом еще раз.
Лед треснул. В пятнадцати ярдах от берега запасное колесо с бульканьем погрузилось в воду.
Кински и думать забыл, во что обойдется покупка новой запаски, занятый другими мыслями. Насколько человек тяжелее, чем колесо, и сколько выстрелов нужно, чтобы пробить более толстый лед? Хватит ли двадцати одной пули?
От прикосновения к карману глухо звякнули гильзы. Чутье подсказывало сержанту, что они пролежали здесь с января прошлого года.
ГЛАВА 13
Оксфордшир
Картинка на экране дергалась, качество записи оставляло желать лучшего. Камера медленно поворачивалась, показывая большой каменный зал с куполообразным потолком, освещенный золотисто-оранжевым светом множества свечей. На полу, выложенном белыми и черными плитками, лежали длинные тени. Три массивные колонны у стен образовывали треугольник. У дальней стены находилось похожее на сцену возвышение, над которым сверкала позолотой баранья голова с длинными загнутыми рогами.
– Очень странное место! – нахмурилась Ли.
– Что это? – пробормотал Бен, прибавляя громкость.
Послышалось тяжелое дыхание того, кто снимал видео. Камера вдруг дернулась в сторону, изображение расплылось. «Вот черт!» – испуганно воскликнул кто-то рядом с микрофоном.
– Это голос Оливера! – прошептала Ли, вцепившись в край стола побелевшими пальцами.
Бен и Ли не отрывали глаз от экрана. Изображение выровнялось, хотя треть его закрывало темное пятно с неровным краем.
– Он прячется за колонной! – догадался Бен.
В зал входили люди. Сработала автоматическая фокусировка, изображение стало более четким. Человек двенадцать – пятнадцать, все в черных костюмах, по одному появлялись из сводчатого прохода. Камера отодвинулась дальше в тень колонны.
– Господи, Олли, что ж ты делаешь! – всхлипнула Ли.
Вошедшие встали полукругом вокруг возвышения – точно солдаты по стойке «смирно»: ноги вместе, руки сцеплены за спиной. Лица не разглядеть. Ближайший стоял всего в нескольких шагах от укрытия Оливера. Камера задержалась на спине мужчины, поднялась до уровня шеи и показала коротко стриженные рыжеватые волосы и ухо – изуродованное и покрытое шрамами, как будто его оторвали, а потом пришили на место.
Бен обратил внимание на возвышение, пытаясь разглядеть детали.
Да ведь это алтарь! Его освещали десятки свечей в стенных нишах, именно он будет центром событий, что бы здесь ни происходило. А происходящее напоминало религиозную церемонию – правда, ничего подобного Бен в жизни не видел.
Посреди алтаря стоял необструганный деревянный столб фута полтора толщиной и около восьми футов высотой. Со стального обруча на его верхушке свисали две толстые тяжелые цепи.
Высокая железная дверь позади алтаря распахнулась, и в зал вошли еще трое: двое в черных капюшонах тащили упирающегося пленника.
Камера дернулась, Оливер задышал чаще. Вопли пленника эхом отдавались от каменных стен.
– По-моему, тебе не следует на это смотреть, – сказал Бен, чувствуя, как гулко забилось сердце в груди, и протянул руку к клавиатуре.
– Нет, давай дальше! – решительно заявила Ли.
Двое в черных капюшонах подтащили вопящего пленника к столбу и заковали в цепи.
Один из двоих подошел к несчастному и поднял руки на уровень его лица – человек в капюшоне стоял к камере спиной, и что именно он делал, разглядеть не удавалось. Пленник кричал все пронзительнее, вырываясь изо всех сил.
Человек в черном отступил назад. Теперь стало видно, что изо рта пленника свисает шнур, который натягивался по мере того, как палач отходил. Бен с ужасом осознал, что происходит. Изображение на экране задрожало.
– Боже мой! – закричала Ли. – Они зацепили его крючком за язык!
Когда шнур полностью натянулся, человек в капюшоне встал лицом к присутствующим. Пленник перестал кричать: глаза у него вылезли из орбит, он весь трясся, язык высовывался изо рта на шесть дюймов.
Вперед вышел второй палач и поднял руку. В мерцающем свете свечей что-то блеснуло – ритуальный кинжал.
Лезвие опустилось по широкой дуге. Едва оно перерезало язык, как голова пленника откинулась назад. Изо рта хлынула кровь, глаза закатились. Шнур с поблескивающим языком на конце свернулся, точно змея.
Мучения жертвы длились недолго: палач с кинжалом снова сделал шаг вперед, и лезвие погрузилось в живот пленника. Словно мясницкий нож, кинжал прорезал плоть от паха до ребер.
Когда наружу вывалились внутренности, даже Бену пришлось отвести глаза.
ГЛАВА 14
Ли долго не могла прийти в себя. В конце концов успокоительное подействовало, и она уснула. Длинные черные волосы разметались по подушке, грудь мерно вздымалась и опадала.
Бен прикрыл Ли одеялом и, присев на краешек кровати, не сводил глаз со спящей, о чем-то напряженно размышляя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92